Метка: Теория

Гипотетически. Если в теории можно добиться сокращения населения и заменить человеческий труд роботами и искусственным интеллектом (ИИ), то разу же возникает вопрос: а действительно ли роботы и ИИ смогут производить все необходимые вещи для элиты после того, как она избавится от «экономически неоправданных и нецелесообразных лишних» людей? Или, с другой стороны, зачем так плохо думать об элите? И так слишком много дистопий на эту тему. А что если абсолютно всем «лишним людям» будет автоматически выплачиваться не безусловный базовый доход, а безграничный доход? Если ИИ и автоматизация шагнут так далеко, что любую материальную потребность вам по атомам соберут и доставят? Атомов много, был бы ИИ и технологии манипуляции ими. Всеобщее неограниченное благосостояние и без всякого сокращения населения и плохих элит. И эта идея не нова. Мы уже много раз писали о luxury-коммунизме (automated luxury communism, люкс-коммунизм, лакшери-коммунизм). Письмо №77. Письмо №188. И, конечно же, можно вспомнить, что еще в 2002 году Маршалл Брейн написал культовую книгу «Манна: два варианта будущего человечества», где представил модели развития общества. ИИ, роботизация, автоматизация труда, интеграция человека и машины приведут либо к обществу всеобщего благосостояния, либо к дистопии, где люди просто не нужны. Так или иначе, вопрос: смогут ли роботы и ИИ производить все необходимые вещи практически без участия людей?

В немецкой академической среде нет университетов мирового класса, и она является самопровозглашенно эгалитарной. Не имея четкого выраженного лучшего на мировом уровне университета, многие талантливые студенты вместо этого поступают в высококонкурентные медицинские школы, чтобы доказать свои способности и зарекомендовать себя как интеллектуальную элиту.

«….По сравнению с американо-советскими отношениями во время холодной войны, нынешние американо-китайские отношения все еще отличаются во многих смыслах. Прежде всего, ни одна из сторон не может прибегнуть к «блоковой политике», поэтому США и Китай не станут биполярной оппозицией, как СССР. Под «полюсами» я подразумеваю привлечение других стран к объединению вокруг них и формированию единого лагеря. Соединенные Штаты хотят этого, но им трудно это сделать. Китай, со своей стороны, не стремится к созданию такого лагеря. Напротив, по мере увеличения разрыва между другими странами и Китаем и США, будущее может обернуться миром, в котором две державы выступают друг против друга, но не будет двух лагерей, как это было во времена холодной войны…»

Исследователи из Университета Бригама Янга написали интересную работу. Они провели три социологических эксперимента с GPT-3 и обнаружили, что GPT-3 выдает на выходе предубеждения (biases), которые являются демографически коррелированными, что означает, что правильная постановка вопросов заставляет ИИ точно имитировать распределения ответов от широкого спектра человеческих подгрупп.

Был такой Герман Кан (15 февраля 1922 — 7 июля 1983) — американский экономист, один из футурологов последней трети XX века. Он стал основателем аналитического центра и директором Гудзоновского института, работал в RAND, был сторонником государственно-монополистического регулирования экономики, а также развития многонациональных корпораций. Известен своими анализами вероятных последствий ядерной войны и рекомендациями путей повышения выживаемости. Его теории стали существенным вкладом в развитие ядерной стратегии Соединённых Штатов. Им была сформулирована идея Машины Судного дня — своеобразный апофеоз доктрины взаимного гарантированного уничтожения. В своей книге «Об эскалации» (1965) он ввёл в обиход термин «эскалация войны» и предложил свою модель из 44 ступеней и «порогов» экскалации (фаз, водоразделов, этапов). Прошли годы и «лестницу Кана» стали считать полным анахронизмом, «лестницей», не выдерживающей критики, хаотичной, устаревшей и даже наивной, потому что технологии изменились, геополитика изменилась, мощь ядерного вооружения выросла, средства доставки, сдерживания и наблюдения изменились. Но вдруг сегодня очень многие начали снова и снова вспоминать «лестницу старичка Кана». Все чаще она мелькает в информационном поле. Где мы сегодня на этой «лестнице»?