Рубрика: Письма

«…Еще один назревающий вопрос заключается в том, как международные цепочки поставок усложняют картину. Автор подробно описывает, как крупные компании, такие как GM и Boeing, были сверхэффективными отчасти потому, что они передали множество ключевых задач на аутсорсинг огромному количеству более мелких компаний. Но поскольку мир был не очень глобализован, эти небольшие компании-субподрядчики почти все находились в Америке. В сегодняшнем глобализованном мире многие из важнейших поставщиков пока еще находятся в Китае. Они не будут доступны во время войны с Китаем, а экспортный контроль, тарифы и проблемы безопасности делают их менее доступными даже в нынешней обстановке, напоминающей холодную войну. США просто не являются той производственной державой, которой были в 1940 году — той мастерской мира, где можно было произвести все, что угодно, по правильной цене. Сейчас (пока что) это Китай. Поэтому задача разделения мира на разные лагеря на этот раз может оказаться сложнее и потребовать более централизованного планирования…

«…Я думаю, что один из интересных вопросов заключается в следующем: что произойдет, когда ИИ будет внедрен в военном пространстве? Это то же самое, что сегодня происходит с другими технологиями общего назначения, такими как электричество или компьютеры. Со временем, скажем, через пятнадцать или двадцать лет, вполне возможно, что системы ИИ будут использоваться для более быстрого анализа информации, ее объединения, передачи лицам, принимающим решения, которые в ней нуждаются, и системы ИИ помогут им лучше понимать боевое пространство. Затем, со временем, мы увидим более интеллектуальные, объединенные в сеть автономные рои, боеприпасы и платформы, которые смогут проводить различные операции, включая логистику или кинетические удары по целям. Все это, вероятно, приведет к тому, что боевое пространство станет более прозрачным, в нем будет сложнее спрятаться, военные будут обладать большей ситуационной осведомленностью, и все будет происходить более стремительно…»

«…К сожалению, как и на Филиппинах в конце 20-го века, уровень рождаемости все еще довольно высок. Он по-прежнему составляет около трех с половиной — четырех детей на одну женщину, как на Филиппинах в 90-е годы. Филиппины не были великой историей успеха. Потому что если уровень рождаемости настолько высок, у вас нет местных сбережений, у вас нет электричества, и у Кении нет сбережений. У вас нет дешевого, надежного электричества, поэтому фабрики не растут. Тогда вам приходится зарабатывать прибыль другим способом. Филиппины сделали это путем массового экспорта своей рабочей силы, потому что у них были хорошо образованные люди, достаточно образованные, чтобы поехать и получить работу в Гонконге или Сингапуре, но они не могли создать рабочие места у себя дома. Тогда успех экономики становится историей денежных переводов на Филиппины. Сейчас ситуация на Филиппинах изменилась, потому что уровень рождаемости стал ниже трех детей. Теперь Филиппины получают деньги от своей банковской системы, и их достаточно для стимулирования роста производства. Так что у них есть и денежные переводы, и производство, и туризм. Для Филиппин все выглядит отлично…»

«…В 2002 году журналисты спросили, не жалеет ли он о своем решении закрыть все свои фонды, и он с довольным видом ответил: «Я действительно не жалею о случившемся. Я же не могу заниматься инвестициями вечно. Я могу себе позволить не разговаривать по телефону по часу рано утром. Я просто могу себе позволить не просыпаться в свои 95 лет в беспокойстве о деньгах своих партнеров. Сейчас я очень люблю свою жизнь. Оглядываясь назад, могу сказать, что лучше было бы закрыть фонд на два года раньше». Его неизменное наследие — это многочисленные инвесторы, которых он взрастил и которых наставлял. Было бы ему лучше, если бы у него было больше денег, еще более впечатляющий послужной список и больше лет управления чужими деньгами? И это вместо того, чтобы посвятить себя роли наставника и катализатора для следующего поколения инвесторов? Вряд ли. Пузырь доткомов можно рассматривать как неявное благословение, как своего рода толчок, который позволил ему перейти, пусть и болезненно, к следующему этапу жизни…»