FastSaltTimesНарод тут в сетях хихикает над мужиком, что недавно в Штатах разбил Ford Heritage Edition GT 2006 года выпуска, купив его на аукционе за 700к долларов, и врезавшись в дерево, потому что “не знал, как управлять рычагом переключения передач”. Навело на другие мысли.
«…В моем случае я старался жить вне модных тенденций. Из-за этого у меня постоянно возникают проблемы. Я делаю свои собственные наблюдения и, как Онода, создаю свое собственное мировоззрение из знаний, которые я получаю из самого мира. Когда вы путешествуете пешком, например, — я не имею в виду пешие прогулки или походы, я имею в виду, например, путешествие пешком из Мюнхена в Париж — вы получаете мировоззрение, понимание, которое отличается или выходит за рамки обычного знания. У меня есть поговорка: «Мир открывается тем, кто путешествует пешком». Я не хочу объяснять это дальше… Ход времени — одна из причин, почему эта история стала книгой, а не фильмом. Я долго говорил о времени с Онодой. Он был очарован идеей, что настоящее время не может существовать. Вы делаете миллион шагов в джунглях. Поднять ногу из грязи — это уже прошлое, а поставить ее перед собой — будущее. Настоящего времени не существует. Мы живем в условности, в фикции настоящего времени, но только благодаря декларации. Формально его не существует. Мы ходим на костылях, когда речь идет о времени…»
«…Экономические объяснения должны включать микромотивы и макроповедение, описывая, как действия отдельных людей, движимых индивидуальными мотивами, складываются в интересное поведение на совокупном уровне. И ключевой момент заключается в том, что люди в целом не знают и не заботятся о совокупных бухгалтерских тождествах. Если вы хотите утверждать, что рост сбережений напрямую приводит к снижению дефицита торгового баланса без обесценивания валюты, вы должны рассказать мне, как этот рост сбережений побуждает отечественных потребителей покупать меньше иностранных товаров или иностранных потребителей покупать больше отечественных товаров. Не рассказывайте мне о том, как должно выполняться тождество, расскажите мне о механизме, который побуждает отдельных людей принимать решения, которые делают его верным. Как только вы это сделаете, вы поймете, что должно произойти что-то еще — спад в экономике, снижение реального обменного курса, все зависит от обстоятельств, но это не может быть безупречной ситуацией, которая обеспечит соблюдение тождества на бумаге и в теории. Бухгалтерские определения информируют вас о том, как ведут себя люди, но они не заменяют собой поведенческий анализ…»
«…Все это волнует с точки зрения национальной конкурентоспособности и благосостояния. Сейчас у нас слишком много технологий в слишком малом количестве мест с невероятными накапливающимися побочными эффектами. Между тем, хотя цифровая экономика является доминирующей в мире, а у нас относительно мало действительно значимых центров. Я думаю, что нам нужно больше таких центров, чтобы конкурировать хотя бы и с Китаем. Китай создал десятки центров, целые десятки. Нам нужно больше таких центров в более широком спектре мест. Здесь есть и политэкономический аспект: мы теряем чувство консенсуса в отношении инноваций и даже технологий, потому что большая часть страны считает, что цифровые технологии — это какое-то чрезвычайно оторванное от нее занятие, что это лишь занятие прибрежной элиты и только. И поэтому по всем этим причинам, я думаю, нам нужно делать больше…»
«…Люди склонны воссоздавать старые социальные структуры и проблемы в цифровых мирах. Я считаю, что отсутствие воображения у компаний и акторов в этом пространстве — это просто провал. Вы можете буквально построить любое возможное видение будущего, оторванное от законов физики и реальности, и тут у вас появляется Meta и другие люди, говорящие: «Давайте проводить виртуальные встречи!». У вас есть люди, сосредоточенные на попытках разделить землю метавселенной и продать людям выгодные виртуальные ипотечные кредиты. Большинство, если не все, из этих вещей обречены на провал и потерю больших денег. Люди, сосредоточенные на способах быстро заработать в метавселенной, упускают ее реальные возможности…»
«…Вместо того, чтобы брать интервью у Уоррена Баффета и пытаться выяснить, какие правила он использует, чтобы делать то, что он делает, вы вместо этого получаете множество больших данных о том, как Уоррен Баффет инвестирует, как он перемещает деньги и так далее. И вы попытаетесь заставить машину выработать свои собственные правила, просто просматривая эти данные. Это и есть машинное обучение. Оно тоже было довольно ограниченным, пока примерно в начале 2010-х годов не появилась область глубокого обучения, в которой используются нейронные сети, гораздо более сложные, чем те, которые использовались в 1980-х годах. Сеть учится на огромном количестве данных, которые теперь доступны людям благодаря интернету, и мы можем обрабатывать их с помощью чрезвычайно быстрого параллельного вычислительного оборудования. И это действительно позволило всей области ИИ как бы «взорваться» множеством новых приложений и успехов, хотя у этого тоже есть свои ограничения…»
«… Более четверти (!) крупных японских стартапов, стоимость которых превышает миллиард долларов, связаны с уходом за пожилыми людьми. Технологии впечатляют: в домах престарелых «работники теперь получают сигнал, когда не держащимся на ногах жильцам требуется внимание, предупреждающий о необходимости срочного вмешательства, существуют также устройства, которые отслеживают жизненные показатели и сигнализируют о нерегулярном сердцебиении, а также в стране производятся роботизированные кровати, которые превращаются в инвалидные кресла». Но все эти технологии все равно выглядят немного мрачно, и в Японии каждую неделю тысячи людей умирают в одиночестве…»
«…У действующих компаний есть масса других преимуществ. Регуляторы часто у них в кармане. У них есть существующий бренд. У них есть существующие отношения с клиентами. У действующих компаний всегда есть преимущество. И в каком-то смысле, если претенденты получают субсидированные доллары венчурного капитала, это выравнивает игровое поле, а не искажает его. Поэтому я не убежден, что стремление к масштабу — это плохо. Конечно, некоторые предприниматели не хотят заниматься таким ростом. Это вполне в их правах. Они могут отказаться от венчурного капитала. В своей книге я цитирую одного венчурного капиталиста: «Я продаю ракетное топливо. Некоторые люди не хотят строить ракету, это их дело. Они не должны брать доллары венчурного капитала, и это нормально. Но для действительно амбициозных компаний — это лучший выход»…»
«…Вы можете думать о чем угодно, что угодно, что, по вашему мнению, поможет вам сделать правильные ходы, но в конечном итоге важно сделать лучшие ходы, которые вы можете сделать, учитывая любую неопределенность, которая у вас есть. Вы постоянно, неявно, принимаете вероятностные решения в мире, где вы знаете, что не можете все просчитать. Вам нужно убедиться, что вы учли важные факторы, и не тратить все свое время на беспокойство о факторах, которые не имеют значения, а разумно сбалансировать их. Это одна из составляющих игр. Еще одна вещь, которую я бы назвал очень важной для трейдинга, — это действительно, действительно шлифовать свои навыки, пока не начнешь делать все хорошо. Думать об этом с точки зрения того, что моя цель в конечном итоге — это хорошо работать. Моя цель — это не «Поставьте галочку». Моя цель — это не «Отправить письмо человеку, попросив его сделать то-то и то». Моя цель — заработать деньги, совершив сделку, чего бы это ни стоило, и сделать все, что для этого нужно…»
«…Самый легкий ответ на вопрос, почему так происходит, предсказуемый ответ или ответ, который дал бы каждый, — это интернет. Что интернет появился в 90-х годах. Он делает большой скачок в 95-м, но когда вы думаете об Интернете в 90-х, это скорее механическая, чем культурная дискуссия. Но затем, когда вы переходите к 2001 году, после 11 сентября, вы видите внедрение социальных сетей и всех этих вещей, и то, что для любого человека стало так легко получить мгновенный доступ к чему угодно. Я часто использую этот пример. Когда я работал в газетах в 90-е годы, в газете всегда был человек — может быть, он когда-то был репортером, а затем работал в ночном отделе или что-то в этом роде. Вы подходили к такому человеку и говорили: «Эй, я пытаюсь вспомнить этот фильм. Не знаю, он был про машины, и мне кажется, что в нем есть мальчик с пляжа, и мне кажется, что в самом конце фильма мы видим, как горячая лампа проектора прожигает остановившуюся плёнку». И они говорили: «О, это Two–Lane Blacktop». Работа таких людей заключалась в том, чтобы помнить культурные мелочи. Теперь это ушло в прошлое, потому что теперь у каждого есть машина, которая это делает, что, возможно, лично меня разочаровывает, потому что казалось, что именно в этом и будет заключаться моя жизнь, как человека, который помнит все эти незначительные вещи. Но, похоже, теперь это в прошлом. Теперь, когда все это так доступно, вместо того, чтобы культура имела глубину, она больше похожа на настоящий мелкий океан, в который очень легко зайти и зачерпнуть все, что тебе нужно. Он обширен, но не глубок…»