Метка: Урбанизация

«…Фундаментальной характеристикой романтизма является его склонность к обилию иррациональных элементов, созданию идеальных мифов и избеганию реальных противоречий. Поэтому неудивительно, что после индустриализации романтизм оказался на обочине жизни. В 19-м веке и Европа, и Америка стали свидетелями того, как пространство, некогда заполненное романтической культурой, уступило место критическому реализму. Европейцы и американцы поняли, что мир полон клоунов, на столетие раньше, чем мы это сделали в Китае. Индустриализация Китая началась позже и развивалась медленнее, и, учитывая огромное население, только после 2015 года все общество в полной мере приняло индустриализацию. Наконец, в 2023 году был достигнут широкий консенсус в отношении того, что все мы, в конце концов, клоуны в разном обличье. Следующий вопрос для Китая, после того как он вышел за рамки романтических рассказов и впал в отчаяние из-за очарования далекого звездного света, заключается в том, как нам продолжать вдохновлять нас, клоунов, на прогресс? Как нам продолжать создавать произведения культуры, которые выходят за рамки реальности? Хотя это, безусловно, новый вопрос для всех современных китайцев, он не является полностью неизведанной территорией…»

«…Если обратиться к исследованиям прогресса и подумать об истории, то можно сказать, что есть места, времена и места, которые внесли огромный вклад в развитие человечества: Древняя Греция, Ренессанс, Италия, Золотой век Голландии, Вена рубежа XIX–XX веков. В основном происходило то, что ранее угнетенные люди были в некоторой степени освобождены или разблокированы, или принесли какой-то новый набор знаний. Италия эпохи Возрождения — это все про падение Византийской империи. Многие греческие ученые, работавшие в Византийской империи, отправились в Италию, привезли свои знания и книги. Если вы посмотрите на Золотой век Нидерландов, то увидите, что евреи-сефарды подвергались притеснениям и инквизиции. Если посмотреть на Вену начала века, то это были ранее угнетаемые евреи, которые освободились. Если вы посмотрите на Гарлемский ренессанс, то это были афроамериканцы, бежавшие от того, что на юге фактически было апартеидом. Нельзя сказать, что Нью-Йорк того времени был каким-то местом особой толерантности. Но он был более толерантным и более открытым, чем, например, буквально апартеид, не знаю, в Миссури или еще где. Происходит открытие талантов, когда ранее угнетенные люди со множеством своих идей могут съехаться в одно место…»

«…После разрыва китайско-советских отношений Советский Союз прекратил предоставление военных технологий Китаю, и Китай прошел через эпоху необычайно долгого и одинокого технологического развития. Хотя сегодня, когда мы говорим об этой истории, мы всегда подчеркиваем нашу «независимость и самодостаточность» в ходе того времени, мы должны признать, что этот закрытый технологический прогресс стоил нам больших денег, и мы заплатили болезненную цену. Необходимо осознать, что наше великое достижение «две бомбы и один спутник» вряд ли можно отделить от развития науки и техники на Западе. Без многих патриотических интеллектуалов, получивших образование на Западе, таких как Цянь Сюэсэнь, который вернулся в Китай из США, разработка «двух бомб и одного спутника» заняла бы гораздо больше времени. В настоящее время западные страны занимают оборонительную позицию и пытаются уйти в отрыв в различных областях науки и техники, таких как разработка и производство высокотехнологичных чипов, коммуникационных технологий нового поколения и многих других технологий, которые могут быть применены в военной сфере. Обмен и сотрудничество с Западом в этих областях становятся все более затруднительными. В связи с этим в китайском обществе существуют две школы мышления…»

«…К сожалению, как и на Филиппинах в конце 20-го века, уровень рождаемости все еще довольно высок. Он по-прежнему составляет около трех с половиной — четырех детей на одну женщину, как на Филиппинах в 90-е годы. Филиппины не были великой историей успеха. Потому что если уровень рождаемости настолько высок, у вас нет местных сбережений, у вас нет электричества, и у Кении нет сбережений. У вас нет дешевого, надежного электричества, поэтому фабрики не растут. Тогда вам приходится зарабатывать прибыль другим способом. Филиппины сделали это путем массового экспорта своей рабочей силы, потому что у них были хорошо образованные люди, достаточно образованные, чтобы поехать и получить работу в Гонконге или Сингапуре, но они не могли создать рабочие места у себя дома. Тогда успех экономики становится историей денежных переводов на Филиппины. Сейчас ситуация на Филиппинах изменилась, потому что уровень рождаемости стал ниже трех детей. Теперь Филиппины получают деньги от своей банковской системы, и их достаточно для стимулирования роста производства. Так что у них есть и денежные переводы, и производство, и туризм. Для Филиппин все выглядит отлично…»