Рубрика: Письма

«…Некоторые ведущие военные стратеги утверждают, что ИИ станет предвестником переломного момента в развитии военной мощи, столь же кардинального, как и появление ядерного оружия. Другие предупреждают о серьезных опасностях, если роботы, управляемые ИИ, начнут самостоятельно принимать смертоносные решения, и призывают приостановить исследования в области ИИ до тех пор, пока не будет достигнуто соглашение о нормах, касающихся военного применения ИИ. Несмотря на подобные опасения, обе стороны спешно разрабатывают беспилотные машины, в которых ИИ будет использоваться для автономной работы: подводные лодки, военные корабли, истребители, рои беспилотников и наземных боевых машин. Эти программы равнозначны созданию роботов-убийц, которые будут воевать в тандеме с людьми, принимающими решения. По мнению военных аналитиков, такие роботы — некоторые из них предназначены для совместных действий с обычными кораблями, самолетами и наземными войсками — уже способны резко повысить огневую мощь и изменить характер ведения боевых действий…»

За 15 лет после мирового экономического кризиса 2008 года исключительный статус США явно отразился на бирже. Так, с начала 2009 года индекс S&P 500 вырос почти в пять раз, в то время как индекс Euronext 100, который отслеживает динамику крупнейшей европейской фондовой биржи, вырос на скромные 145%, или всего по +6,3% в пересчете на каждый год. Зато именно недооцененные европейские компании таят возможности миллиардных доходов. Их умело реализовывает инвестиционная компания, кейс которой разберем дальше.

«…Это то, что я называю «конец правды». Наше определение, например, красоты было полностью переосмыслено. Раньше каждая женщина на протяжении многих лет в течение жизни конкурировала с пластической хирургией, а теперь она конкурирует с виртуальными моделями, созданными искусственным интеллектом. Конкурировать становится невозможно. Например, один человек создал AI-клон себя и клон заработал $72,000 в первую же неделю в сети, просто флиртуя с людьми за доллар в минуту. Подумайте об этом. Подумайте об изменениях в нашем обществе, которые происходят, когда «правда», «истинность» исчезает. Знаете ли вы, что в Финляндии больше брюнетов, чем в Швеции?… Я просто придумал это прямо сейчас на ходу. Но просто придумав это, я занял часть вашего мозга. Вы либо согласны, либо не согласны с моим утверждением. Если бы вы были увлечены этой темой, то вы бы пошли и провели целое исследование, потому что вы хотите доказать, я прав или не прав. Я уже повлиял на вас. Большая часть потока информации, которую вы получаете из интернета каждый день, управляется искусственным интеллектом. Готовы ли вы к этому? Где правда? Как мы можем убедиться, что теперь является правдой?..»

«…Между тем, примерно в это же время развивается и другая разновидность оптимистического футуризма, уходящая корнями в левое, анти-технократическое, «маленькое — это красиво». Речь идет о solarpunk — научно-фантастическом жанре/эстетике/общественном движении. Оно наиболее известно по произведениям искусства — в частности, по изображениям футуристических городов, утопающих в зелени так, что природа и искусственность сливаются воедино. Solarpunk можно попытаться определить, противопоставляя его другим научно-фантастическим жанрам: как антиутопическому cyberpunk, так и альтернативной истории steampunk (представляющей мир, в котором компьютеры с паровым двигателем перенесли викторианскую эпоху в информационный век). Как объясняет Адам Флинн, связанный с этим движением с первых дней его существования, «если киберпанк — это «вот это будущее, которое приближается, и оно нам не нравится», а стимпанк — это «вот вчерашняя версия будущего, которое мы когда-то хотели бы иметь», то соларпанк — это «вот будущее, которое мы можем захотеть и которое мы, возможно, действительно сможем получить»»…»

«…Сверхбогатые люди — это в подавляющем большинстве нонконформисты, которые любят плыть против течения. Они переживают поражения и неудачи иначе, чем другие люди, — они винят себя, а не других или общество в целом. Нет никакой корреляции между успеваемостью в школе и вузе, с одной стороны, и финансовым успехом — с другой. «Неявное обучение» и «неявное знание», или, проще говоря, чутье и интуиция, важнее того, что психологи называют «явным обучением» и «явным знанием» (то есть академическим обучением). Стремление к роскоши (например, к дорогим автомобилям и особнякам) является ключевой движущей силой для некоторых сверхбогатых людей, но есть и те, для кого этот мотив совершенно не важен. Прежде всего, сверхбогатые люди руководствуются стремлением к свободе и независимости. Они хотят сами решать, работать ли им, чем заниматься, когда работать, где работать и с кем работать…»