Рубрика: Письма

Общее видение будущего у руководства и исполнителей также сильно различается. Бизнес-лидеры с радостью принимают сценарий, который обещает экономию затрат, которая достигается с помощью ИИ и повышения эффективности работы сотрудников. Бизнес-лидеры видят в будущем сильные корпоративные структуры, которые поддерживаются партнерством человек-машина. Рядовые сотрудники же считают, что большие корпорации не будут доминировать на рынке труда, рынок будет более фрагментирован, а вместо благодатного симбиоза человек-машина технологии просто напрочь заменят людей во многих профессиях. Рядовых сотрудников тут сильно, конечно, пугает будущее: с одной стороны им хочется верить в розовый мир легкой децентрализации и слабых компаний, а с другой стороны — те, кто думает, что корпорации сожмут их в кулак, готовы идти до упора на киборгизацию ради сохранения работы.

Безотносительно ценности, прикладного применения, цены и будущего, история, например, взлета биткойна сравнима с успехом деятельности апостолов и распространением веры. Это — социальная история в первую очередь, а никак не финансовая или прикладная. Десять-пятнадцать лет назад биткойн ничего не значил. Но десять лет упорного, беспрестанного и фанатичного продвижения этой идеи не такой уж и большой группой лиц в обществе и в конкуренции с мириадам других идей в информационном бульоне в итоге дало взрывной интерес человечества и увенчалось вовлечением в его орбиту практически всех старых институтов. История вроде неблагодарной многолетней активности этих биткойн-апостолов гораздо интереснее, собственно, даже самой общей идеи децентрализации и изобретателей битка, да и всего сегодняшнего ралли с ценой.

В отличие от Германии, где Индустрия 4.0 была инициирована и внедрена в основном ведущими производственными компаниями в самой производственной отрасли, существование крупных потребительских Интернет-компаний в Китае уже диктует тот факт, что именно они будут играть важную роль в трансформации обрабатывающей промышленности. Это выглядит странно. Как соцсети и мессенджеры могут изменить промышленность? Но именно эти компании хранят большой объем пользовательских и бизнес-данных и стремятся реализовать и монетизировать эти потенциальные ресурсы.

Является ли конечной целью технологий устранение смертности? Что ж, смертность — это главный источник дефицита. Если бы у нас было бесконечный запас времени, нас бы меньше беспокоило, будет ли что-то происходить быстрее или нет. Скорость имеет ценность потому, что время имеет ценность; время имеет ценность, потому что человеческая жизнь имеет ценность, а продолжительность жизни конечна. Если вы продлите жизнь намного дольше, вы снизите эффективную стоимость всего. Таким образом, поскольку сокращение дефицита считается ближайшей целью технологии, устранение основного источника дефицита, а именно смертности, является конечной целью технологии. Продление жизни — это самое важное, что мы можем изобрести.