Метка: США

«…Между тем, примерно в это же время развивается и другая разновидность оптимистического футуризма, уходящая корнями в левое, анти-технократическое, «маленькое — это красиво». Речь идет о solarpunk — научно-фантастическом жанре/эстетике/общественном движении. Оно наиболее известно по произведениям искусства — в частности, по изображениям футуристических городов, утопающих в зелени так, что природа и искусственность сливаются воедино. Solarpunk можно попытаться определить, противопоставляя его другим научно-фантастическим жанрам: как антиутопическому cyberpunk, так и альтернативной истории steampunk (представляющей мир, в котором компьютеры с паровым двигателем перенесли викторианскую эпоху в информационный век). Как объясняет Адам Флинн, связанный с этим движением с первых дней его существования, «если киберпанк — это «вот это будущее, которое приближается, и оно нам не нравится», а стимпанк — это «вот вчерашняя версия будущего, которое мы когда-то хотели бы иметь», то соларпанк — это «вот будущее, которое мы можем захотеть и которое мы, возможно, действительно сможем получить»»…»

«…В прошлом говорили, что войны выигрываются не только на полях сражений, но и на заводах. Что в своей основе войны часто являются испытанием воли и логистики. Каждый день идет критическая борьба на истощение. В ней обе стороны наносят друг другу удары, пытаясь ослабить возможности противника для продолжения борьбы. Ослабить потенциал, который очень тесно связан с наличием боеприпасов и всевозможного военного снаряжения. Поэтому, если вы пытаетесь предсказать, как долго военные смогут вести боевые действия или как будут развиваться события с течением времени, лучше всего начать с вопроса: насколько хорошо оборонная промышленность способна удовлетворить потребности военных в постоянном пополнении запасов?..»

«…Опиумная война стала началом того, что в Китае называют «веком унижений». В дальнейшем Китай пережил Вторую опиумную войну, спровоцированную Западом под ничтожным предлогом для получения больших уступок, две гражданские войны, японское вторжение, трагедии «культурной революции» и «большого скачка». Китайцы рассматривают Первую опиумную войну как начало своего порабощения. В этом проявляется асимметрия, которую можно назвать захватывающей, поскольку это эпизод общей истории США и Китая, который американцы в основном не помнят, а китайцы никак не могут забыть. Суть международных отношений лучше всего выражает самая известная фраза из Мелосского диалога Фукидида: «Сильные поступают так, как хотят, а слабые страдают так, как и должны». С их точки зрения, в их национальной политике есть элемент противовеса. Возвышающийся Запад богател, эксплуатируя Китай, используя свою экономическую и военную мощь для нарушения суверенитета Китая и диктата западных условий. Поднимающийся Китай теперь отвечает Западу тем же. Все изложенное не является попыткой провести какую-то моральную эквивалентность между прошлой политикой Запада и нынешней политикой Китая. Из двух зол не получается одно добро, а доктрина коллективной вины — это большой вопрос. Грехи умерших лежат только на них. Но есть факты и точки зрения, которые, кажется, существуют за пределами нашей коллективной памяти и общественного дискурса. Их знание поможет нам лучше понять настоящее…»

«…Новое мировоззрение можно охарактеризовать как антигуманизм. Это мировоззрение отвергает идею о том, что человек — это вечно гениальное, социально связанное существо, способное на чудесные творения — религиозные писания, пьесы Шекспира, музыку Бетховена, науку Эйнштейна. Вместо этого люди, общество и сама человеческая жизнь рассматриваются как проблема. Вместо того чтобы рассматривать общество как инструмент, помогающий людям созидать и процветать, оно подчеркивает необходимость ограничить ущерб, который может нанести человечество. Оторвавшись от семьи, общества и дружеских отношений, люди все чаще ищут спасения в технологиях, что приводит к весьма негативным результатам. Расширяя возможности человека, персональные компьютеры, смартфоны и прочее, казалось бы, уменьшают потребность в человеческом общении. Все чаще люди воспринимают друг друга так же, как и машины, — как набор данных, которые нужно вводить в алгоритмы…»