FastSaltTimesКогда мать и муж королевы Виктории умерли в короткий период времени, результатом стало значительное расширение государственного образования в Англии. Таков вывод забавной экономической статьи от Марка Гоньи из Бергенского университета в Норвегии.
Вышла книга, которую мы ждали. Pieces of the Action. Мемуары Вэнивара Буша. Вэнивар Буш. Кто-то почитает это имя, кого-то от него корежит, а многие вообще никогда его не слышали. Независимо от того, к какой категории вы относитесь, трудно отрицать, что Вэнивар Буш стоял за некоторыми из самых важных изобретений и научных разработок 20-го века, а также стоял у истоков мира удивительного количества людей и событий, сформировавших современность.
…Моим детям 14 и 11 лет. Когда мы едем в машине, я позволяю им слушать все, что они хотят, на Spotify. На днях посреди большого количества современных хитов, которые они ставили, зазвучала песня Мэтью Уайлдера Break My Stride. Я рассмеялся и спросил, где они вообще услышали ее. Они оба посмотрели на меня, как это обычно делают подростки, как будто я с Марса. Произошел следующий обмен мнениями…
«…Экономический рост и экономический прогресс не определяется массами. Им не движет население в целом. Им движет небольшое меньшинство людей, которых экономисты называют на своем забавном языке «люди верхнего хвоста распределения», то есть, если вы думаете, что мир следует какому-то колоколообразному или нормальному распределению, то это — элита, это люди образованные, но не обязательно интеллектуалы. Они могут быть инженерами, они могут быть механиками, они могут быть прикладными математиками. Они не обязательно должны быть философами, но они должны быть людьми, которые действительно хороши в своем деле, и я думаю, что именно такие люди двигают экономический прогресс. Я не просто думаю о Джеймсе Уатте и еще пяти людях. Все не так просто. Но я бы сказал, что если вы посмотрите на 2 или 3 процента населения, то именно эти люди являются движущей силой экономического роста. И это по-прежнему так. Я имею в виду, что в Соединенных Штатах большая часть технологического прогресса, который они переживают, была обусловлена довольно небольшим числом людей. Некоторые из них — это гики из Калифорнийского технологического института, а некоторые — это просто хорошие люди, которые выдвигают новые идеи. В основном все дело именно в этом…»
Неплохое место для знакомства со старыми интервью (и не только). В то время как весь Интернет сосредоточен на «здесь и сейчас», на данном канале есть возможность отключиться от бесконечной «злобы дня» и познакомиться с мудростью многих блестящих, но забытых личностей.
«…Мы рассмотрели Web1, Web2, Web3. Мы рассмотрели три волны понимания криптовалют. Мы рассмотрели три волны понимания отрытого кода. Это дает вам такое очень пьянящее, очень мессианское, очень религиозное видение того, что вы можете полностью переделать весь интернет на этой совершенно новой платформе. Это так же религиозно, как, конечно, был религиозен ранний интернет и ранний open source. Первые люди с открытым исходным кодом думали, что они уничтожат Microsoft и никто больше никогда не будет покупать программное обеспечение. А ранние интернетчики думали, что это конец правительства, и больше не будет войн, потому что все будут понимать друг друга. Конечно, безумная идеология улетучилась…»
«…Я не мог найти никого, кто бы работал со мной. Я никого не знал, кроме своих одноклассников. Поскольку я был за пределами страны в течение восьми лет, единственными людьми, которых я знал, были мои школьные одноклассники. Моим первым сотрудником был мой школьный одноклассник, который торговал акциями у себя дома. Ему было нечего терять, и он присоединился ко мне. Я не мог сначала найти даже программистов. В итоге нашел двух человек на полставки, которые работали в Шанхайском бюро электричества. Они никогда раньше не создавали веб-сайты. Они были специалистами по обслуживанию ИТ. Но они знали язык программирования Microsoft ASP. Они не хотели бросать свою работу. Поэтому они ходили на свою обычную работу в бюро, на государственную работу, и потом работали с 6 вечера до полуночи каждую ночь, создавая сайт для меня. Хорошо, что их работа в бюро была не очень сложная, поэтому они могли спать днем в офисе. Ночью они работали на меня. Таким образом, в компании появилось четыре человека: три сотрудника и я. Потом они создали сайт, я думаю, через два месяца, что было удивительно. Конечно, как только они запустили сайт, он сразу же рухнул…»
«… Более четверти (!) крупных японских стартапов, стоимость которых превышает миллиард долларов, связаны с уходом за пожилыми людьми. Технологии впечатляют: в домах престарелых «работники теперь получают сигнал, когда не держащимся на ногах жильцам требуется внимание, предупреждающий о необходимости срочного вмешательства, существуют также устройства, которые отслеживают жизненные показатели и сигнализируют о нерегулярном сердцебиении, а также в стране производятся роботизированные кровати, которые превращаются в инвалидные кресла». Но все эти технологии все равно выглядят немного мрачно, и в Японии каждую неделю тысячи людей умирают в одиночестве…»
«…У действующих компаний есть масса других преимуществ. Регуляторы часто у них в кармане. У них есть существующий бренд. У них есть существующие отношения с клиентами. У действующих компаний всегда есть преимущество. И в каком-то смысле, если претенденты получают субсидированные доллары венчурного капитала, это выравнивает игровое поле, а не искажает его. Поэтому я не убежден, что стремление к масштабу — это плохо. Конечно, некоторые предприниматели не хотят заниматься таким ростом. Это вполне в их правах. Они могут отказаться от венчурного капитала. В своей книге я цитирую одного венчурного капиталиста: «Я продаю ракетное топливо. Некоторые люди не хотят строить ракету, это их дело. Они не должны брать доллары венчурного капитала, и это нормально. Но для действительно амбициозных компаний — это лучший выход»…»
«…Самый легкий ответ на вопрос, почему так происходит, предсказуемый ответ или ответ, который дал бы каждый, — это интернет. Что интернет появился в 90-х годах. Он делает большой скачок в 95-м, но когда вы думаете об Интернете в 90-х, это скорее механическая, чем культурная дискуссия. Но затем, когда вы переходите к 2001 году, после 11 сентября, вы видите внедрение социальных сетей и всех этих вещей, и то, что для любого человека стало так легко получить мгновенный доступ к чему угодно. Я часто использую этот пример. Когда я работал в газетах в 90-е годы, в газете всегда был человек — может быть, он когда-то был репортером, а затем работал в ночном отделе или что-то в этом роде. Вы подходили к такому человеку и говорили: «Эй, я пытаюсь вспомнить этот фильм. Не знаю, он был про машины, и мне кажется, что в нем есть мальчик с пляжа, и мне кажется, что в самом конце фильма мы видим, как горячая лампа проектора прожигает остановившуюся плёнку». И они говорили: «О, это Two–Lane Blacktop». Работа таких людей заключалась в том, чтобы помнить культурные мелочи. Теперь это ушло в прошлое, потому что теперь у каждого есть машина, которая это делает, что, возможно, лично меня разочаровывает, потому что казалось, что именно в этом и будет заключаться моя жизнь, как человека, который помнит все эти незначительные вещи. Но, похоже, теперь это в прошлом. Теперь, когда все это так доступно, вместо того, чтобы культура имела глубину, она больше похожа на настоящий мелкий океан, в который очень легко зайти и зачерпнуть все, что тебе нужно. Он обширен, но не глубок…»