Метка: Экономика

«…Вы хотите избавиться от версии 1.0 и возвыситься до версии 2.0, и для того, чтобы это произошло, вы должны проделать работу. И в данном случае вы должны создать финансовую свободу, потому что если вы не создадите финансовую свободу, что произойдет, когда придет следующая пандемия, что произойдет, когда придет следующая инфляция, что будет, если члену семьи понадобится финансовая помощь, а вы любите его, заботитесь о нем, и у вас будет такое чувство вины и стыда, когда вы даже не сможете быть рядом с ним? Что будет, если вы не сможете дать своим детям и своей жене лучшую жизнь, потому что вы выбрали посредственность, вы выбрали быть средним, вы выбрали просто сводить концы с концами, вы выбрали жить в той части города, где преступность выше, выбрали летать обычным классом вместо первого, вы выбрали поставить себя в такое положение, где вам приходится есть продукты более низкого качества, обработанные, упакованные и ядовитые для вашего организма. Да, они дешевле, потому что это — яд, и вы позволяете этому попасть в ваше тело, в тело ваших детей, просто потому, что вы не сфокусировались на финансовой свободе…»

«…Если обратиться к исследованиям прогресса и подумать об истории, то можно сказать, что есть места, времена и места, которые внесли огромный вклад в развитие человечества: Древняя Греция, Ренессанс, Италия, Золотой век Голландии, Вена рубежа XIX–XX веков. В основном происходило то, что ранее угнетенные люди были в некоторой степени освобождены или разблокированы, или принесли какой-то новый набор знаний. Италия эпохи Возрождения — это все про падение Византийской империи. Многие греческие ученые, работавшие в Византийской империи, отправились в Италию, привезли свои знания и книги. Если вы посмотрите на Золотой век Нидерландов, то увидите, что евреи-сефарды подвергались притеснениям и инквизиции. Если посмотреть на Вену начала века, то это были ранее угнетаемые евреи, которые освободились. Если вы посмотрите на Гарлемский ренессанс, то это были афроамериканцы, бежавшие от того, что на юге фактически было апартеидом. Нельзя сказать, что Нью-Йорк того времени был каким-то местом особой толерантности. Но он был более толерантным и более открытым, чем, например, буквально апартеид, не знаю, в Миссури или еще где. Происходит открытие талантов, когда ранее угнетенные люди со множеством своих идей могут съехаться в одно место…»