FastSaltTimes
Что дальше? Дальше на уме у всего человечества — это создание Метавселенной, соединение абсолютно всего раздробленного виртуального мира, всех игр, соцсетей, форумов, площадок и так далее в единый мир, когда ваш аватар может жить во всей этой вселенной без миллиона регистраций и старта с нуля под каждый осколок виртуальных площадок. Это — главная мечта человечества на сегодня, а не Марс и беспилотные машинки.
По мнению Пера Пинструп-Андерсена, датского экономиста и почетного профессора Корнельского университета, для этого есть веские причины. Как и в Африке, многим странам Азии необходимо кормить растущий городской средний класс. Но, в отличие от Африки, у многих азиатских стран также есть и деньги, чтобы инвестировать в технологии. По прогнозам Research and Markets, к 2024 году глобальный рынок вертикальных ферм будет оцениваться в $3 млрд, а вот Allied Market Research выдает прогноз аж в $12.8 млрд к 2026 году. Есть и промежуточные оценки в районе $9-10 млрд.
В отличие от Германии, где Индустрия 4.0 была инициирована и внедрена в основном ведущими производственными компаниями в самой производственной отрасли, существование крупных потребительских Интернет-компаний в Китае уже диктует тот факт, что именно они будут играть важную роль в трансформации обрабатывающей промышленности. Это выглядит странно. Как соцсети и мессенджеры могут изменить промышленность? Но именно эти компании хранят большой объем пользовательских и бизнес-данных и стремятся реализовать и монетизировать эти потенциальные ресурсы.
Достижения в области искусственного интеллекта, биотехнологии, квантовых вычислений, космоса, кибернетической и электронной войны делают традиционные поля сражений и границы все более неактуальными. Чтобы оставаться конкурентоспособными, Соединенные Штаты должны отдавать приоритет развитию новых технологий, а не внедрению и обслуживанию унаследованных систем. Это потребует значительных изменений в структуре сил Пентагона, доктринах, оперативных планах и системе закупок, все это должно быть дополнено тщательным и всесторонним анализом унаследованных систем, платформ и форматов проведения миссий.
Является ли конечной целью технологий устранение смертности? Что ж, смертность — это главный источник дефицита. Если бы у нас было бесконечный запас времени, нас бы меньше беспокоило, будет ли что-то происходить быстрее или нет. Скорость имеет ценность потому, что время имеет ценность; время имеет ценность, потому что человеческая жизнь имеет ценность, а продолжительность жизни конечна. Если вы продлите жизнь намного дольше, вы снизите эффективную стоимость всего. Таким образом, поскольку сокращение дефицита считается ближайшей целью технологии, устранение основного источника дефицита, а именно смертности, является конечной целью технологии. Продление жизни — это самое важное, что мы можем изобрести.
Чтобы добиться успеха, вам нужно искусственно создавать условия «запланированного отчаяния». Сначала вы должны принять проект, который (немного) выходит за рамки ваших возможностей. Это тонкая грань, потому что, если это выходит слишком далеко за рамки ваших возможностей или возможностей вашей команды, проект просто не сработает. Во-вторых, должен существовать реальный риск того, что проект может потерпеть неудачу и нанести ущерб вашей репутации. И в-третьих, вы должны безоговорочно принять участие в проекте (например, публично объявив о нем или потратив на него много денег). «Истинное отчаяние возникает только при наличии этих трех условий».
Что касается экзистенциальных вызовов, то когда есть угроза — общество консолидируется и в здоровом коллективизме идет обмен идей, люди принимают вызов и работают сообща, чтобы вместе улучшить свое положение. Когда угроз нет, когда вызовов нет, когда нет динамики и понимания, что все мы в одной лодке, то люди погружаются в моральное разложение (например, в соцсети) и индивидуализм (победитель получает все любой ценой). Государство положило конец дешевой атомной энергетике и идее массовости летающих машин, потому что опасалось именно сотрудничества «правильных индивидуалистов», государство боялось, что у людей будет слишком много мобильности, что государство не сможет регулировать воздушный трафик, если в небе будут миллионы машин, что люди смогут слишком легко менять юрисдикции и избегать государственного контроля. В общем, государство боялось сотрудничающих и одновременно независимых индивидуалистов-личностей, которые еще бы и возомнили о себе слишком многое, покорив небо и научившись летать.
Безусловно, никто не будет сегодня разрушать города ради новых утопий или ждать стихийных бедствий. Скорее, именно поэтому так популярна идея чартерных городов, о которой мы часто пишем. Популярны идеи «умных городов», инновационных отдельных хабов, городков для элиты, корпоративных городов технологических компаний, идеи переезда из мегаполисов. Именно поэтому люди мечтают о переселении на другие планеты, чтобы начать с нуля. Людям не хватает больших инфраструктурных проектов, которые бы давали надежду на новую жизнь, новый социальный контракт и на будущее.
Когда-то небольшие фирмы, состоящие из изобретателей, отвечали за большую часть наших инноваций. Более крупные фирмы могли покупать или использовать изобретения более мелких компаний, но обычно они не изобретали сами. А затем на короткое время все изменилось: многие из лучших новых продуктов, инструментов и идей родились в недрах исследовательских лабораторий крупных корпораций. Этот короткий период также оказался эпохой, когда научная, технологическая и экономическая производительность росли самыми быстрыми темпами. Однако почти сразу же плодотворный период закончился, и мы вернулись к ситуации, когда небольшие компании и команды малого бизнеса в университетах разрабатывают инновации вне крупных компаний и продают свои достижения на рынке.
Одна из главных ошибок западных экспертов состоит в том, что они не понимают, насколько все еще находится в зачаточном состоянии и не контролируется государством. Для них Китай — это ужасный монолит, но эта картинка далека от реальности. Они жалуются на госконтроль, на закрытость китайского рынка, на ущемление прав зарубежных компаний и инвесторов, на «несправедливые» субсидии от государства китайским компаниям, но не понимают, что в Китае идет напряженная борьба как раз за более свободный либеральный рынок, как бы это парадоксально для них не звучало, но за рынок с правилами, а не рынок а-ля российские «лихие 90-е». Си нужен на этом этапе капитализма порядок, а никак не «справедливость».