Метка: Книги

«…Мы бросаем вызов, как мне кажется, современному техно-оптимистическому взгляду, который, как оказалось, весьма распространен, и который заключается в том, что технологии просто возникают. Они повышают производительность. Они улучшают образ жизни людей, включая их здоровье, предоставляют им больше возможностей, и в итоге все выигрывают. Но если мы оглянемся назад за последние 1000 — а в некоторых случаях мы можем оглянуться и на 10 000 лет назад — то обнаружим, что все гораздо сложнее. Иногда технологии приносят огромную пользу, безусловно. Промышленная революция в конечном итоге принесла пользу многим людям, но на это потребовалось более ста лет. Я думаю, что добиться лучших результатов для большего числа людей быстрее — в том числе благодаря, например, искусственному интеллекту, — это то, к чему мы должны стремиться. У нас есть ряд рекомендаций о том, как сделать технологии более ориентированными на людей и в большей степени ориентированными на создание новых задач, помочь людям стать более продуктивными и творческими, а не вытеснять работников и не просто использовать автоматизацию для вытеснения работников. Это не тот путь, по которому мы рекомендуем двигаться дальше…»

«…Сокращение численности населения Китая — это проблема, которая назревает. Но это не серьезный удар по экономике, а лишь постоянное торможение в долгосрочной перспективе. Кроме того, это не то, что лидеры могут немедленно исправить. Почти ни одна страна не смогла обратить вспять снижение рождаемости. И практически невозможно рассматривать Китай как страну, благоприятную для иммигрантов. Демографические проблемы занимают умы политиков, но я не думаю, что они рассчитывают на какие-либо решения. Вместо этого они будут пытаться сделать упор на рост в других формах. Даже если население сократится, число людей, становящихся обеспеченными потребителями, все равно будет быстро расти; и политики будут стараться сделать рабочую силу более производительной, чем раньше. И я не вижу причин, по которым плавное снижение численности населения должно угрожать будущим возможностям Китая в таких областях, как полупроводники или электромобили…»

«… Я подозреваю, что «будущее» может стать самостоятельной формой жизни, действующей независимо от человеческого контроля. Оно не будет следовать нашему расписанию, а скорее ускорит свое вторжение в реальность своим собственным способом, фундаментально изменяя и даже переворачивая наше представление о мире. Аналогичным образом, технология превращается в другую форму независимой жизни, освобождаясь от человеческих манипуляций и обретая способность к автономному развитию. Хотя технологии всегда были призваны формировать будущее, не гарантировано, что будущее захочет быть измененным. Во многих отношениях способность человечества выжить в будущем зависит от того, удастся ли установить отношения взаимной доброжелательности между технологиями и будущим…»

«…Есть эксперименты по такому типу прогнозирования. В экспериментах Фила Тетлока и Барбары Меллерс людям задавали вопросы со значительной неопределенностью относительно того, что произойдет. В случае прогноза далекого будущего люди мало преуспевают. В случае же промежуточных, краткосрочных прогнозов некоторые люди весьма хороши. Они часто ищут для создания прогноза несколько референтных классов. Это часть стандартной процедуры суперпрогнозистов. Есть много доказательств того, что в области технологий изменения экспоненциальны. По мере того, как события происходят все быстрее и быстрее, способность делать прогнозы о том, что произойдет, уменьшается. Есть определенные виды проблем, где вы можете быть уверены в прогрессе и можете экстраполировать. Но в более сложных вопросах при высокой скорости изменений, я думаю, что там действительно нечего делать прогнозированию…»

«…Есть несколько факторов. Во-первых, долг Китая высок, но он в основном внутренний, и финансируется за счет очень высоких сбережений. Не только сбережения домохозяйств в Китае высоки, но и национальные сбережения, которые в Китае составляют около 45-50 процентов ВВП. Это очень высокий показатель. Это означает, что долг финансируется внутри страны, так что Китай не зависит от прихоти международных инвесторов, когда они беспокоятся об уровне долга Китая и так далее. И второе — высокий долг выражается в основном в форме банковских кредитов, и даже если он выражается в форме облигаций, половина из них принадлежит государственным банкам. Структура финансирования банков довольно стабильна, и банки в основном принадлежат государству. Поэтому риск того, что люди не будут доверять банкам и захотят забрать свои деньги, очень мал. Еще одной особенностью Китая является то, что банки принадлежат государству, а многие должники являются государственными предприятиями, или местными государственными структурами, или даже компаниями частного сектора, которые находятся под влиянием правительства. Поэтому правительство может организовать реструктуризацию долга скоординированным образом, а не через рынок. Рыночный клиринг западного типа, вероятно, более эффективен, но он также может быть жестоким, он может привести к кризисам ликвидности и дезорганизации рынка. Поэтому в случае Китая решение долговых проблем — это скорее медленный процесс. У вас нет долговых кризисов, но у вас определенно остается долговое бремя, которое несут экономика и банки, и проявляется связанная с этим неэффективность…»

«…Когда я работал в Credit Suisse, я был членом исследовательской группы, в которую входил ряд очень известных мировых лидеров, бывший президент Мексики, один из премьер-министров Великобритании, выдающийся экономист. То есть, это была действительно эрудированная группа людей. И вот мы проводили встречу в Швейцарии, и у нас был поведенческий экономист, который вел сессию по рискам. И этот парень решил провести эту игру про две трети. И я такой подумал: «Вот это будет интересно!». Потому что в группе были буквально мировые лидеры, которые, вероятно, имели опыт переговоров о разных высокопоставленных вещах. И они были абсолютно ужасны в игре. Это было постыдно плохо. И я подумал: «О, Боже, я рад, что все они сейчас на пенсии». И я не знаю, может быть, они не поняли, как все устроено в игре, но они просто не продумали эти уровни. Как вы знаете, в переговорах, да и вообще в жизни, понимание позиции другого человека очень важно…»

«…В настоящее время все, что обладает таким творчеством или способно создавать объяснения, я называю человеком. А люди есть люди. AGI, когда они будут построены, станут людьми. Внеземные цивилизации будут состоять из людей. И все они принципиально одинаковы, потому что все они подчиняются законам эпистемологии, включая принцип оптимизма, и у них будут одни и те же сильные и слабые стороны в отношении того, что они могут и чего не могут делать. Кроме того, у них будут те же возможности для ошибок, что и у людей. Таким образом, они не могут быть непогрешимыми в большей степени, чем люди. Они будут совершать ошибки, и нет предела тому, сколько ошибок они могут совершить. Так что если вы пытаетесь построить нечто, что никогда не может сделать больше определенного количества ошибок, то это аналогично попытке посадить всех людей определенного вида в клетку. Они будут бунтовать. Они найдут выход…»

«…Американцы китайского происхождения менее способны доносить свои идеи, придают меньше значения коммуникациям. Они технически очень компетентны, очень способны, очень продвинутые ученые. Они очень систематичны, когда говорят о химии, когда говорят о физике. Но как только вы отрываете их от их дисциплины, они на самом деле не столь систематичны в том, как они описывают мир, как они его анализируют. Если вы попросите их проанализировать еду, спорт, политику, международные отношения, экономику, то их подход к этим темам не сильно отличается от того, кто не проходил программу PhD по физике и PhD по химии. В то время как, когда я разговариваю со своими индийскими друзьями, которые занимаются наукой и технологиями, они применяют тот же научный образ мышления и методологию к социальным вопросам, к политическим проблемам. Это дает вам большие возможности в Америке, где вам нужно общаться с широким кругом людей, а не только с вашими коллегами в академической среде, или, может быть, это ваши коллеги, но они не являются учеными строго по вашей дисциплине. Если вы хотите быть лидером, вы должны научиться общаться с самыми разными людьми, а не только с теми, кто занимается вашей дисциплиной. Я считаю, что нам, китайцам, есть чему поучиться в этом отношении. Я думаю, одна из причин в том, что мы выросли в однородном обществе и в обществе, которое не придает большого значения попыткам убедить других в своей точке зрения…»

«…Продолжительность жизни с 1900 года по сегодняшний день увеличилась в два раза. Это поразительно. Она увеличилась с 40 до 80 плюс-минус несколько лет, но это направленное изменение, которое мы наблюдали в течение, скажем, 120 лет. И я думаю, что, по понятным причинам, очень соблазнительно превозносить это как следствие чудес современной медицины. И вы думаете: «Боже мой, мы прошли путь от 40 до 80 за 120 лет, следующие 40 лет добавятся просто на основе закона Мура, и это должно привести нас к 160 годам, верно?». Но давайте посмотрим на данные поближе. Давайте вернемся к 1900 году и пойдем вперед. Просто вычеркните восемь ведущих инфекционных причин смерти. И вы увидите, что никаких изменений в смертности с тех пор и до настоящего времени фактически нет. Стало немного, немного лучше. И я думаю, что это говорит о двух вещах. Первая — это поразительный успех «Медицины 2.0» в решении проблем неотложной острой помощи и инфекционных заболеваний, и поразительный провал «Медицины 2.0» в решении проблем хронических заболеваний…»