Метка: Теория

В течение последних 60 лет мы наблюдали стабильно низкие темпы роста производительности в США и во всем западном мире. Произошедшие за последние десятилетия научные открытия кажутся нам менее фундаментальными для понимания мира, чем предыдущие фундаментальные достижения. Хотя цифровые технологии и развиваются стремительно с 1990-х годов, похоже, что это — единственная значительная часть нашего мира, которая действительно претерпевает радикальные изменения. Если оторваться от смартфонов и поднять глаза, то мы увидим окружающую нас физическую среду, которая выглядит практически так же, как и в 1970 году. Инновации были ограничены миром битов (ИТ) и оставили мир атомов (физический мир) в основном нетронутым. Это может наконец-то измениться.

Наступление информационной революции ставит как перед специалистами по этике, так и перед политиками, вопросы о будущем социальной интеграции технологической политики. Последствия цифровой политики Китая и использования инструментов слежки подлежат тщательному изучению. В своем разрекламированном стремлении к долгосрочной стабильности китайское правительство смотрит не только в будущее, но и в прошлое, опираясь на конфуцианские представления о гармонии, легитимности и социальной иерархии. Эти представления влияют на то, как применяются и принимаются современные технологические приложения, особенно что касается больших данных, искусственного интеллекта и права на частную жизнь.

Президент ФРС Кливленда говорит, что «опыт выплат в чрезвычайных ситуациях в связи с пандемией выдвинул на передний план идею, которая уже привлекала повышенное внимание центральных банков по всему миру, идею создания цифровой валюты центрального банка (CBDC — central bank digital currency)». Местер отмечает, что «предлагается, чтобы каждый американец имел счет в ФРС, на который можно было бы депонировать цифровые доллары в качестве обязательств Федеральных резервных банков, которые можно было бы использовать для срочных платежей в чрезвычайных ситуациях». Это уже становится интереснее. 

Сегодня на Западе мы действуем под влиянием нашей собственной ключевой философии, которую мы можем назвать сциентизмом: тенденция полагаться на научные утверждения для описания функционирования общества, даже когда нет эмпирических оснований предполагать, что они применимы. Мы ведем себя так, как будто мы уже живем в научно спланированном обществе, невосприимчивом к коллапсу. Это очень далеко от истины. Мы, безусловно, живем в обществах, построенных на основе социальной инженерии, но они не имеют прямого научного планирования. Наши органы управления экономикой не знают на самом деле, как работает экономика. Наши системы политического регулирования работают по инерции институционального наследия.

Элиты обычно населением воспринимаются крайне негативно, как коррумпированная жадная закрытая прослойка, которая паразитирует на труде основных масс и которая пришла к своему положению преступным путем или путем передачи власти по наследству, да при этом еще и оборвала все социальные лифты. Кто-то приписывает ей страшные конспирологические неограниченные возможности и античеловеческие (чипизация, вакцинация, сокращение населения и т. п.) цели. Соответственно, в представлении этих людей элиты либо просто уничтожать, чтобы их никогда больше не было в обществе, либо нужно сменять насильственно и радикально на другие «хорошие», либо влиять на них извне и оказывать жесткое давление и ставить под контроль масс. Возможность самому стать элитой практически не рассматривается. Есть, безусловно, и другие люди, которые хотели бы и сами стать элитой без революций. При этом в данном варианте рассматривается обычно лишь два пути: брак с кем-то из уже существующей элиты или вход в элиту с мешком денег через создание крупного личного денежного капитала. Есть ряд других возможностей для эволюционной смены элит и преобразования общества.

Во время пандемии компания увидела, как клиенты использовали ее ИИ-систему по-новому. Возьмите итальянскую юридическую фирму X и представительство всемирной фирмы Y в Великобритании. Обе фирмы обнаружили, что их клиенты должны были быстро определить, есть ли в каких-либо контрактах оговорки о форс-мажорных обстоятельствах и как именно они могут быть инициированы. «Это идея о необходимости очень быстро повернуться к чему-то новому и непредвиденному. Форс-мажорные оговорки существовали вечно, но их актуальность не могла быть предсказана». Используя ИИ-систему, и X, и Y смогли выполнить эту задачу в рекордно короткие сроки — на самом деле X удалось выполнить проверку документа, которая могла занять много дней, всего за 45 минут.