FastSaltTimes

Гражданскую атомную индустрию можно условно разделить на два ключевых сегмента: возведение АЭС и изготовление ядерного топлива из обогащенного урана. В строительстве реакторов лидируют державы с крупными атомными индустриями — США, Китай, Франция и Южная Корея, которые преимущественно обеспечивают собственные потребности. Однако международный рынок экспорта реакторных технологий также остается существенным. Сфера ядерного топлива характеризуется еще большей концентрацией — только ограниченное число государств обладает мощностями по обогащению урана. Контроль над этими экспортными направлениями обеспечивает не просто геополитические преимущества, экономическую выгоду и инструменты мягкой силы, но и рычаги воздействия на режимы нераспространения ядерного оружия и международные стандарты безопасности.

Сегодня почти невозможно найти единого мнения по вопросам, связанным с искусственным интеллектом. Тем не менее многие компании, инвесторы и эксперты разделяют одно общее ожидание: ИИ должен повысить эффективность во множестве отраслей. Но даже если это случится, стоит ли оно тех усилий и вложений?

В мире, где страны все больше расходятся во взглядах, технологическая независимость становится не просто выбором, а необходимостью. Правительства по всему миру стараются быстрее развивать новые технологии, но главный вызов — как защитить свою безопасность и не закрыться от остального мира. Речь идет не только о том, кто первым создаст самые быстрые чипы или самые мощные программы, но и о том, кто будет устанавливать правила для всего цифрового пространства. Чтобы влиять на эти правила, нужно не только развивать технологии, но и находить баланс между защитой страны и открытостью для сотрудничества. Те государства, которые смогут одновременно укрепить свои внутренние возможности и наладить связи с другими странами, будут лидировать в мировых инновациях в будущем.

Недавние потрясения, многие из которых исходят от США, подорвали экономические модели большинства европейских и азиатских стран. К счастью, между регионами существует огромный потенциал сотрудничества для смягчения ущерба. Кооперация потребует разделения сфер влияния — правительства должны сосредоточиться на предоставлении глобальных общественных благ. Каким бы сложным это ни казалось, альтернатива обойдется гораздо дороже Азии, Европе и всему миру.

Еще до появления конкурентов OpenAI разработчики Юго-Восточной Азии поняли: нужны ИИ для своих 1200+ языков. В постколониальном регионе язык — это политика. Недостаточно просто научить модели говорить на местных языках. Нужно очищать от предрассудков, пересматривать идентичность, восстанавливать знания коренных народов. Без глубокого понимания собственной культуры невозможно достоверно передать ее через технологии. ИИ становится полем битвы за культурный суверенитет.

200 тысяч живых человеческих нейронов, выращенных в лаборатории, живут на кремниевой плате и учатся обрабатывать информацию, как настоящий мозг. Ученые мечтают вырастить «синтетический биологический интеллект», способный не только заменить традиционные компьютеры, но и выйти за пределы возможностей ИИ и квантовых технологий. Эти нейроны уже умеют играть в Pong, различают цифры и реагируют на «награду» и «наказание». Но за этим пугающим научным прорывом скрывается философский кошмар: клетки деградируют, живут всего несколько месяцев и пока не запоминают опыт. Ученые уверяют, что сознание здесь пока не появится, но как долго мы сможем играть в бога, прежде чем создадим «мозг в банке»?