Метка: Теория

В эпоху повсеместной цифровизации может возникнуть парадоксальная тенденция: информация, существующая вне сети и недоступная для обработки искусственным интеллектом, может приобрести особую ценность и стать критическим активом для успешного ведения бизнеса и просто для жизни. Текущая модель, где социальные взаимодействия преимущественно происходят онлайн через мобильные устройства, возможно, приближается к своему закату. Вероятно, мы увидим смещение приоритетов, особенно среди образованных и состоятельных слоев общества. Они могут начать использовать цифровые технологии избирательно, преимущественно для рабочих задач, отдавая предпочтение традиционным форматам для досуга и общения — бумажным книгам и личным встречам. Может произойти значительный отход от постоянного взаимодействия с экранами в пользу более аналогового образа жизни.

В принципе, большая часть современной экономики и жизни заключается в том, что все осуществляется через некий обезличенный автоматизированный электронный обмен. У автоматизированной электронной биржи есть механизм — его функционирование, функционал того, что именно позволяет вам делать программное обеспечение этой биржи, а что нет — а также правила, условия предоставления услуг, регулирующие, как вы можете использовать этот механизм, которые более расплывчаты, чем сам механизм, и написаны мелким шрифтом, например, “не занимайтесь мошенничеством” или “ты должен быть человеком” или что-то в этом роде. Механизм гораздо более понятен и нагляден, чем правила, и в обезличенном электронном мире люди относятся к механизму как к правилам: они не верят, что какие-то иные правила существуют, потому что кажется, что правила противоречат тому, как работает сам сервис. И иногда таких людей обвиняют в мошенничестве, хотя они лишь все делали по правилам алгоритмов. Примером тому истории со Spotify и Citi Bike.

Мы в Bridgewater потратили почти 50 лет на выявление причинно-следственных связей, лежащих в основе мировой экономики и рынков, — от краткосрочных факторов, таких как кредитные циклы, до долгосрочных, таких как производительность, демография и долговые циклы. Такое картирование помогает нам понять, куда движется мир, что мы используем для консультирования наших клиентов и управления инвестиционными портфелями. Это также помогает нам увидеть, как различные решения политиков, компаний, потребителей и т. д. могут направить нас по альтернативным путям.

Сегодня глобальные демографические диспропорции вызывают значительные последствия. В ближайшие десятилетия этот эффект будет только усиливаться, поскольку большинство стран сталкиваются со старением и сокращением численности населения. Напротив, население стран Африки к югу от Сахары, по прогнозам, будет расти. Хотя демографический бум в Африке приведет к увеличению темпов роста в регионе, при отсутствии изменений в нынешней траектории сохранится высокий уровень бедности. Это означает, что все большая часть населения планеты будет оставаться за бортом, вызывая все более сильные волнения во всем остальном мире. Чтобы изменить эту траекторию, развитым странам необходимо резко увеличить финансовую поддержку региона, а частному сектору — увеличить объем выделяемых средств, что потребует действий со стороны политиков в регионе и в развитых странах. Обе эти меры являются важнейшим дополнением к эффективной мобилизации внутренних ресурсов, и обе они необходимы для адекватного устранения инфраструктурных пробелов, которые являются досадным препятствием для экономических перспектив региона.

В Кремниевой долине распространено мнение о революционном влиянии искусственного интеллекта на мировую экономику. Однако для реализации этого потенциала необходимо широкое внедрение и адаптация ИИ-технологий компаниями по всему миру с целью повышения эффективности. Несмотря на то, что за прошедший год рыночная капитализация пяти крупнейших технологических корпораций выросла более чем на 2 триллиона долларов, их фактические достижения в области ИИ пока не столь впечатляющи. Даже по оптимистичным прогнозам, доходы таких гигантов как Microsoft от продуктов, связанных с генеративным ИИ, в текущем году составят лишь около 10 миллиардов долларов. И вне западного побережья Америки почти не видно, чтобы ИИ оказывал сколько-нибудь существенное влияние на что-либо.

Азиатское преобладание в глобальном потребительском сегменте — относительно недавний феномен. До начала XXI века этот сегмент был в основном западным, насчитывая 1,7 миллиарда человек. В 1980-х более 70% потребителей проживали в развитых странах ОЭСР. Сегодня, по данным Всемирной лаборатории данных, почти 60% мирового потребительского класса составляют жители Азии. В настоящее время в азиатском регионе насчитывается 2,4 миллиарда потребителей, и ожидается, что в течение следующего десятилетия это число возрастет еще на миллиард, увеличив долю Азии до 65% в мировом потребительском классе. Однако важно отметить, что типичный азиатский потребитель относится к начальному уровню, с ежедневными тратами около $20. В результате, несмотря на численное превосходство, совокупная покупательная способность Азии оценивается в $19 триллионов, что составляет примерно 30% от общемировых потребительских расходов.

Глобализация, национальные государства и демократия не могут мирно сосуществовать в полной мере. Со временем общество будет вынуждено выбрать два из этих трёх элементов. В долгосрочной перспективе национальные государства, скорее всего, исчезнут, хотя это произойдёт не без сопротивления. В ближайшем будущем правительства, вероятно, будут стараться укрепить национальный суверенитет, чтобы справиться с проблемами, которые привнесла глобализация, такими как неравенство и неэффективное управление. Проблема в том, что невозможно одновременно бороться с изменением климата, укреплять средний класс в развитых странах и сокращать глобальную бедность. Можно достичь только двух из этих целей, жертвуя третьей.

«…Даже самые жёсткие критики Си Цзиньпина не стали бы осуждать его амбициозную цель: избавить Китай от прежней модели роста и содействовать высокотехнологичным инновациям. Все страны мечтают двигаться в этом направлении. Однако старая и новая экономика глубоко взаимосвязаны; и, если старая экономика ослабеет слишком быстро, это неизбежно затормозит рост новой…»