Метка: Теория

«…Помимо игнорирования явной приверженности Си подъему Китая, принятие (на Западе) идеи «пика Китая» проблематично по дополнительным причинам. Во-первых, трудно измерить и понять, что на практике означает «пик Китая». Это абсолютный или относительный термин — а если последнее, то относительно чего? Неясно, учитывает ли этот термин мощь США или восприятие ее Си. Возможно, лидеры Китая не слишком беспокоятся о том, достиг ли их рост пика, потому что считают, что отставание от США продолжит сокращаться, даже если и более медленными темпами. Также Китай может достичь пика в одной области, но продвинуться в других, что усложняет расчеты. Сторонники аргумента о том, что Китай сейчас находится в упадке, указывают прежде всего на его экономику. Однако по мере замедления экономики (что отчасти происходит намеренно) у Китая остаются другие источники силы и влияния. Принципиально то, что Китай останется глобальной державой, даже если его экономика будет работать хуже. Он по-прежнему является крупнейшим в мире экспортером и кредитором, а также второй по численности населения страной. Он также является центром инноваций для некоторых важнейших развивающихся отраслей, таких как аккумуляторы и электромобили. Он все еще производит или перерабатывает более половины мировых запасов критических минералов. Китай обладает одними из крупнейших и наиболее передовых вооруженных сил в мире, с экспедиционными возможностями и растущим зарубежным присутствием. Он находится в процессе расширения своего ядерного арсенала, дополняя его обычными межконтинентальными баллистическими ракетами и продвинутыми гиперзвуковыми ракетами…»

«…К настоящему времени амбиции Си Цзиньпина по переделу мира стали очевидными. Он хочет ослабить сеть альянсов Вашингтона и устранить то, что он называет «западными» ценностями из международных организаций. Он стремится сместить доллар США с пьедестала и ликвидировать контроль Вашингтона над критическими технологиями. В его новом многополярном порядке глобальные институты и нормы будут опираться на китайские концепции общей безопасности и экономического развития, китайские ценности государственно определенных политических прав и китайские технологии. Китаю больше не придется бороться за лидерство — его центральная роль будет гарантирована…»

«…Каковы будут последствия этого события? Когда прогресс будет направляться интеллектом, превосходящим человеческий, он станет куда стремительнее. Фактически, нет оснований полагать, что прогресс не станет плодить всё более разумные сущности всё более ускоренными темпами. Лучшая аналогия, которую можно здесь провести — в эволюционном прошлом. Животные могут приспособиться и проявлять изобретательность, но не быстрее, чем работает естественный отбор. В случае естественного отбора мир сам выступает в роли собственного симулятора. Мы, люди, обладаем способностью усваивать окружающий мир и выстраивать у себя в голове причинно-следственные связи, поэтому мы решаем многие проблемы в тысячи раз быстрее, чем механизм естественного отбора. Когда же появится возможность просчитывать эти модели на более высоких скоростях, мы войдём в режим, который отличается от нашего человеческого прошлого не менее радикально, чем мы, люди, сами отличаемся от низших животных…»

Поскольку безналичные расчеты быстро вытесняют наличные деньги, у центральных банков появляется возможность не просто быть регуляторами, а служить общественным интересам, предоставляя или формируя инфраструктуру, на которой построены системы цифровых платежей. Но чтобы сделать это эффективно, им придется отказаться от устаревших представлений и переосмыслить свои собственные роли.

Технологии влияют на каждый аспект жизни. Проблема заключается в том, что мы уделяем слишком много внимания инструментам, а не тому, как они разрабатываются и применяются. Мы просто перестаем понимать реальность. Мы попадаем в ловушку, описывая технологический мир его собственными терминами и еще больше затрудняясь распутать влияние цифровых технологий на повседневный опыт.

Сначала была задумка создать сложную и гиперреалистичную компьютерную симуляцию человеческого сердца. Это потребовало большого количества исследований: от электромеханики, определяющей сердцебиение, до динамики жидкости — кровотока. Потом было выстроено сотрудничество с местной больницей, чтобы собрать как можно больше данных о сердце. Всем, кто работал в компании, сканировали этот важный орган. В конце концов появилась очень реалистичная средняя модель, которую можно было настраивать на основе индивидуальных параметров, чтобы создать целый ряд виртуальных сердец разных размеров, форм, возрастов и состояний здоровья, которые соответствовали бы реальным людям. Используя эти виртуальные сердца, компания смогла провести клинические испытания, которые раньше всегда проводились на живых организмах, внутри суперкомпьютера.

Сегодня, когда экономические модели вновь меняются, идея постдефицитного общества выходит на первый план. В научных статьях, в прогрессивных движениях и даже у таких титанов Кремниевой долины, как Сэм Альтман, мы снова сталкиваемся с реальной возможностью создания постдефицитного общества. Эти мыслители расходятся во мнениях о том, что может быть причиной: революционная политика, возможно, или всезнающий искусственный интеллект. Однако решающими вопросами являются то, что на самом деле означает “постдефицит” и как к нему прийти.