Пока одни восхищаются тем, что парализованные люди могут снова двигаться и говорить, другие задаются тревожным вопросом: а не готовим ли мы собственными руками новую форму цифрового рабства? Имплантаты, соединяющие мозг с компьютером, уже умеют управлять курсором и расшифровывать речь. Но что, если завтра вам пришлют в голову push-рекламу, от которой вы не сможете избавиться? Или если вы потеряете доступ к зрению, потому что не оплатили подписку? А если завтра ваш чип отключится? А если его взломают? А если данные ваших мыслей продадут рекламодателям? Эта технология может спасти миллионы — но в чьих она будет руках? Кто будет управлять вашей памятью, настроением и мыслями? Это не научная фантастика — это уже реальность. И решения, которые мы примем сегодня, определят, останемся ли мы людьми или превратимся в сетевые терминалы с биологической оболочкой.
Метка: Мозг
Скрестить мозг с машиной
200 тысяч живых человеческих нейронов, выращенных в лаборатории, живут на кремниевой плате и учатся обрабатывать информацию, как настоящий мозг. Ученые мечтают вырастить «синтетический биологический интеллект», способный не только заменить традиционные компьютеры, но и выйти за пределы возможностей ИИ и квантовых технологий. Эти нейроны уже умеют играть в Pong, различают цифры и реагируют на «награду» и «наказание». Но за этим пугающим научным прорывом скрывается философский кошмар: клетки деградируют, живут всего несколько месяцев и пока не запоминают опыт. Ученые уверяют, что сознание здесь пока не появится, но как долго мы сможем играть в бога, прежде чем создадим «мозг в банке»?
Отличный новый ролик от Kurzgesagt о природе человека и о том, как работает мозг и как он «достраивает» предполагаемые варианты реальности и дает нам лучший из возможных. Прямо как генеративный ИИ, который «обучается» и «достраивает» каждое следующее слово в своих ответах…
Мы — очень странные существа. Ученые отмечают парадоксальную медлительность человеческого поведения. Несмотря на огромный поток сенсорной информации, воспринимаемой органами чувств (а это около 10^9 бит/с), информационная пропускная способность сознательного поведения человека ограничена примерно 10 битами в секунду. Это несоответствие поднимает фундаментальные вопросы о работе мозга: какой нейронный субстрат ограничивает скорость нашего существования, зачем мозгу миллиарды нейронов для обработки 10 бит в секунду, и почему мы можем думать только об одной вещи в каждый момент времени. Этот парадокс имеет значение для различных областей нейронауки, от нейротеории до вспомогательных технологий. Ключевой вопрос заключается в том, почему мы можем выполнять только одну задачу одновременно, в то время как наша периферическая нервная система обрабатывает тысячи элементов параллельно.
Благодаря неинвазивным носимым устройствам, таким как EEG и fNIRS, можно отслеживать мозговую активность в реальном времени, оптимизируя производительность труда и выявляя усталость. Рынок этих нейротехнологий, определяемых как любые технологии, взаимодействующие с нервной системой, к 2026 году, по прогнозам, достигнет 21 миллиарда долларов США. Однако, этические вопросы использования нейротехнологий на рабочем месте крайне важны: конфиденциальность данных о мозговой активности и потенциал дискриминации требуют новых законов и регулирования, чтобы защитить права работников.
Обсуждаются как перспективы, так и этические проблемы технологии интерфейсов мозг-компьютер (BCI). Рассматривается их потенциал в лечении психических заболеваний, таких как депрессия, ПТСР и когнитивные нарушения, с помощью малоинвазивных имплантов, которые стимулируют определенные участки мозга для улучшения исполнительных функций и эмоциональной регуляции. При этом поднимаются серьезные вопросы о конфиденциальности, возможности манипуляции личностью и социальном расслоении между людьми с имплантами и без них. Подчеркивается необходимость этического подхода по мере развития нейротехнологий.
«…В лабораторных условиях использование сигналов мозга для активации компьютеров и других машин — то, что еще недавно казалось научной фантастикой, — становится почти обычным делом, что может иметь долгосрочные последствия. Это поворотный момент для человечества. Впервые у нас есть технология, которая может изменить нашу сущность, проникнув в мозг — орган, генерирующий все наши умственные и когнитивные способности…»
«…Для измерения степени невыразимости нужны всего две переменные: исходное состояние и состояние на выходе. Исходное состояние может быть прямым показателем активности мозга, включая всю нейронную обработку, которая происходит бессознательно. Выходное состояние может быть словами, которые вы произносите для его описания, или передачей внутреннего диалога. Затем, сравнив эти числа, вы получите приблизительную величину невыразимого опыта. Чем больше информации теряется при преобразовании опыта в язык, тем больше величина невыразимого, или информации, которую язык «потерял»…»
«…Рекомендации, выпущенные Коммунистической партией, включают когнитивное улучшение здоровых людей в качестве цели китайских исследований BCI. Такие немедицинские цели, как модуляция внимания, регулирование сна, регулирование памяти и экзоскелеты для вспомогательных технологий BCI, должны быть изучены и разработаны в определенной степени при условии строгого регулирования и явной пользы. Технологии BCI не должны заменять или ослаблять способность человека принимать решения до того, как будет доказано, что они превосходят человеческий уровень и получат общественный консенсус, а также избегать исследований, которые существенно нарушают или размывают человеческую автономию и самосознание…»
Письмо №467

«…Давайте начнем с этого — у инвесторов есть множество способов потерять деньги. Инвесторы могут покупать спекулятивные акции. Они могли бы купить S&P. Они могут спекулировать практически на чем угодно. Зарабатывание или потеря денег сами по себе не являются системно рискованной деятельностью, потому что по уважительной причине мы разрешаем спекулятивное инвестирование каждый божий день. Дела идут вверх, дела идут вниз. Вы можете потерять деньги как в кредитах, так и в акционерном капитале. Теперь мы переходим к взаимным фондам. Если взаимный фонд, который ежедневно ликвиден, владеет кредитом, и инвесторы хотят вернуть свои деньги, вы правы, цена просто корректируется. Взаимные фонды не являются гарантами цены. Регулируются ли они? Взаимные фонды регулируются. Раскрыты ли они и прозрачны ли они? Да, они раскрыты и прозрачны. Активы взаимного фонда полностью видны. Является ли это рискованной деятельностью, потому что она перешла из банковской системы во взаимный фонд? Я так не думаю; я на самом деле думаю, что это снизило риск. Это сделало нашу экономику и нашу финансовую систему более устойчивыми…»