FastSaltTimesОтличный новый ролик от Kurzgesagt о природе человека и о том, как работает мозг и как он «достраивает» предполагаемые варианты реальности и дает нам лучший из возможных. Прямо как генеративный ИИ, который «обучается» и «достраивает» каждое следующее слово в своих ответах…
Мы — очень странные существа. Ученые отмечают парадоксальную медлительность человеческого поведения. Несмотря на огромный поток сенсорной информации, воспринимаемой органами чувств (а это около 10^9 бит/с), информационная пропускная способность сознательного поведения человека ограничена примерно 10 битами в секунду. Это несоответствие поднимает фундаментальные вопросы о работе мозга: какой нейронный субстрат ограничивает скорость нашего существования, зачем мозгу миллиарды нейронов для обработки 10 бит в секунду, и почему мы можем думать только об одной вещи в каждый момент времени. Этот парадокс имеет значение для различных областей нейронауки, от нейротеории до вспомогательных технологий. Ключевой вопрос заключается в том, почему мы можем выполнять только одну задачу одновременно, в то время как наша периферическая нервная система обрабатывает тысячи элементов параллельно.
Благодаря неинвазивным носимым устройствам, таким как EEG и fNIRS, можно отслеживать мозговую активность в реальном времени, оптимизируя производительность труда и выявляя усталость. Рынок этих нейротехнологий, определяемых как любые технологии, взаимодействующие с нервной системой, к 2026 году, по прогнозам, достигнет 21 миллиарда долларов США. Однако, этические вопросы использования нейротехнологий на рабочем месте крайне важны: конфиденциальность данных о мозговой активности и потенциал дискриминации требуют новых законов и регулирования, чтобы защитить права работников.
Обсуждаются как перспективы, так и этические проблемы технологии интерфейсов мозг-компьютер (BCI). Рассматривается их потенциал в лечении психических заболеваний, таких как депрессия, ПТСР и когнитивные нарушения, с помощью малоинвазивных имплантов, которые стимулируют определенные участки мозга для улучшения исполнительных функций и эмоциональной регуляции. При этом поднимаются серьезные вопросы о конфиденциальности, возможности манипуляции личностью и социальном расслоении между людьми с имплантами и без них. Подчеркивается необходимость этического подхода по мере развития нейротехнологий.
«…В лабораторных условиях использование сигналов мозга для активации компьютеров и других машин — то, что еще недавно казалось научной фантастикой, — становится почти обычным делом, что может иметь долгосрочные последствия. Это поворотный момент для человечества. Впервые у нас есть технология, которая может изменить нашу сущность, проникнув в мозг — орган, генерирующий все наши умственные и когнитивные способности…»
«…Для измерения степени невыразимости нужны всего две переменные: исходное состояние и состояние на выходе. Исходное состояние может быть прямым показателем активности мозга, включая всю нейронную обработку, которая происходит бессознательно. Выходное состояние может быть словами, которые вы произносите для его описания, или передачей внутреннего диалога. Затем, сравнив эти числа, вы получите приблизительную величину невыразимого опыта. Чем больше информации теряется при преобразовании опыта в язык, тем больше величина невыразимого, или информации, которую язык «потерял»…»
«…Рекомендации, выпущенные Коммунистической партией, включают когнитивное улучшение здоровых людей в качестве цели китайских исследований BCI. Такие немедицинские цели, как модуляция внимания, регулирование сна, регулирование памяти и экзоскелеты для вспомогательных технологий BCI, должны быть изучены и разработаны в определенной степени при условии строгого регулирования и явной пользы. Технологии BCI не должны заменять или ослаблять способность человека принимать решения до того, как будет доказано, что они превосходят человеческий уровень и получат общественный консенсус, а также избегать исследований, которые существенно нарушают или размывают человеческую автономию и самосознание…»
«…Давайте начнем с этого — у инвесторов есть множество способов потерять деньги. Инвесторы могут покупать спекулятивные акции. Они могли бы купить S&P. Они могут спекулировать практически на чем угодно. Зарабатывание или потеря денег сами по себе не являются системно рискованной деятельностью, потому что по уважительной причине мы разрешаем спекулятивное инвестирование каждый божий день. Дела идут вверх, дела идут вниз. Вы можете потерять деньги как в кредитах, так и в акционерном капитале. Теперь мы переходим к взаимным фондам. Если взаимный фонд, который ежедневно ликвиден, владеет кредитом, и инвесторы хотят вернуть свои деньги, вы правы, цена просто корректируется. Взаимные фонды не являются гарантами цены. Регулируются ли они? Взаимные фонды регулируются. Раскрыты ли они и прозрачны ли они? Да, они раскрыты и прозрачны. Активы взаимного фонда полностью видны. Является ли это рискованной деятельностью, потому что она перешла из банковской системы во взаимный фонд? Я так не думаю; я на самом деле думаю, что это снизило риск. Это сделало нашу экономику и нашу финансовую систему более устойчивыми…»
«…В большинстве случаев регулирование может быть очень негативным для отрасли и ее развития. Оно может заставить отрасль ориентироваться на государство, а не на пользователя, препятствовать конкуренции и блокировать действующие компании, перемещать производство или экономические выгоды за границу или искажать экономику и возможности всей отрасли. Учитывая многочисленные положительные возможности ИИ и отрицательные стороны регулирования, призывы к регулированию ИИ, скорее всего, преждевременны, а в некоторых случаях и явно корыстны для сторон, требующих этого (неудивительно, что основные действующие лица говорят, что регулирование полезно для развития ИИ, так как оно закрепит их собственное положение). Существуют также некоторые заметные контрпримеры, когда мы, вероятно, должны регулировать вещи, связанные с ИИ, но их немного (например, экспорт передовых технологий чипов иностранным геополитическим противникам)…»
«…Прогресс в направлении большего глобального равенства не является неизбежным. Китай стал слишком богатым, чтобы существенно снизить глобальное неравенство, а такие крупные страны, как Индия, могут не вырасти в той степени, которая необходима для того, чтобы оказать такое же влияние, как Китай. Многое будет зависеть от того, как будут развиваться страны Африки; этот континент может стать источником следующего значительного сокращения бедности и неравенства в мире. Но даже если глобальное неравенство снизится, это не означает, что социальные и политические потрясения в отдельных странах уменьшатся — скорее наоборот. Из-за огромной разницы в уровне заработной платы в мире бедные жители Запада на протяжении десятилетий все равно входили в число самых высокооплачиваемых людей в мире. Этого больше не будет происходить, так как незападные страны с растущими доходами вытеснят бедных и представителей среднего класса Запада с их высоких позиций. Такой сдвиг подчеркнет поляризацию в богатых странах между теми, кто богат по мировым стандартам, и теми, кто не богат…»