Рубрика: Статьи/Блог

Bloomberg выдал очередную статью про деятельность Хоссейна Шамхани, иранского нефтяного магната, и работу его хедж-фонда Ocean Leonid Investments, базирующегося в Лондоне. Хоссейн Шамхани, сын советника верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи, владеет «нефтяной империей», которая отвечает за значительные объемы мирового экспорта иранской и российской сырой нефти, как сообщает Bloomberg со ссылкой на десятки источников и документы. Его отец Али Шамхани был командующим ВМС Корпуса стражей исламской революции, министром обороны, а затем секретарем Высшего совета национальной безопасности Ирана. Сыну чуть больше 40 лет, он родился в Тегеране, учился в университетах в Москве и Бейруте, имеет степень магистра делового администрирования.

После восстановления санкций при Трампе экспорт иранской нефти сначала значительно сократился. Однако сейчас ситуация кардинально изменилась — к сентябрю объемы выросли до 1,8 млн баррелей ежедневно, что в 12 раз больше прежнего уровня. Доходы впечатляют: в прошлом году нефтяной экспорт принес от 35 до 50 миллиардов долларов, а продажа нефтехимических продуктов добавила еще 15-20 миллиардов. Организовать такие масштабные поставки нефти на сотнях танкеров в обход санкций — сложная задача. Но еще более серьезный вызов — провести легализацию многомиллиардных сумм через международную банковскую систему, учитывая, что США отслеживают все долларовые операции, даже в зарубежных банках. Каким образом Иран получает оплату за свою нефть и как ему удается управлять такими значительными финансовыми потоками в условиях санкций?

Дойн Фармер, специалист по теории хаоса и сложности, критикует традиционные экономические модели, заявляя, что они слишком упрощены и не могут адекватно отражать реальную экономическую динамику. Фармер отстаивает подход, основанный на теории комплексных систем, который использует компьютерное моделирование с миллионами агентов, взаимодействующих друг с другом и принимающих решения в несовершенном, ограниченно рациональном мире. Такой подход, по его мнению, позволяет лучше понять эндогенные колебания экономики, а также предвидеть и смягчать последствия экономических кризисов. Фармер подчеркивает, что традиционные модели часто неспособны предсказывать такие неравновесные события, как финансовый кризис 2008 года, и считает, что модели, основанные на теории хаоса и сложности, могут предложить более точный и реалистичный прогноз.

Китайское руководство начало уделять внимание проблеме старения населения, но, опираясь на завышенную официальную статистику, недооценивает её масштаб. При прогнозируемом коэффициенте рождаемости около 0,8, страна столкнется с сокращением рабочей силы и замедлением экономики на фоне растущих пенсионных обязательств. Демографический дисбаланс делает пенсионный кризис практически неизбежным. Число граждан Китая старше 60 лет увеличилось с 72 млн в 1980 году до 282 млн на сегодня (это 21% от общей численности населения). К 2030 году эта цифра достигнет 358 млн, а к 2050 году – 475 млн (47% всего населения). А поскольку, как ожидается, в национальном пенсионном фонде деньги закончатся к 2035 году, бюджетные перспективы выглядят всё мрачнее.

Был на встрече недавно с одним интересным человеком. Основатель и владелец крупного частного бизнеса. Выручка за год в 2.3 млрд долларов и примерная оценка компании в 3.4 млрд долларов. Свой такой в доску мужик, без понтов и снобизма, простой в общении, за словом в карман не лезет, умен и ироничен. Свои семейные драмы со здоровьем детей. Филантроп. Но расчетливая холодная акула бизнеса при этом, конечно. Так вот. Он рассказал, как он в молодости вообще совершенно случайно выбрал индустрию, в которой уже более 30 лет работает и преуспевает. Вернее, как он выбрал направление обучения в университете, которое потом и привело его в эту индустрию.

Cтатья исследует, как технологические знания распространялись по всему миру в конце 19-го века. Авторы задаются вопросом, почему Япония, в отличие от других не западных стран, смогла успешно индустриализироваться во время первой волны глобализации. Они выдвигают гипотезу, что доступ к кодифицированным технологическим знаниям на родном языке был необходим для того, чтобы страны могли успешно усваивать технологии индустриальной революции.