Метка: Личностный рост

Предполагается, что даже искренние и заботливые любители в лучшем случае оказываются неумелыми негодяями, которым иногда везет. Они не воплощают никаких детерминированных причинно-следственных связей между усилием и результатом. Это — негативная сторона любительства. Плюс любительства — это свобода. Свобода от ограниченных ожиданий, которые сопровождают восприятие вас как профессионала. Свобода от институционально жестких определений ценностей. Свобода от ограниченного самовосприятия, которое неизбежно сопровождает объективный профессиональный статус. Свобода от сочетания навыков и гарантий. Свобода от церемоний. Свобода удивляться и играть без скрытого чувства, что это недостойно того, чтобы «кто-то в моем положении» делал это. Свобода странного риска. Свобода действовать с недостаточным авторитетом. В этой свободе, безусловно, есть сила и возможность разрушать. Но есть также способность видеть и делать то, что даже не приходит в голову профессионалам.

Про The Times уже говорят, что компания становится все больше похожа на Голливуд, а не на традиционное газетное издание. Она снимает шоу и документальные фильмы для показа на Netflix, Hulu, FX, Amazon Studios. Колонки авторов становятся фильмами на Travel Channel. The Times получает разовую выручку за лицензирование своей телевизионной продукции, но ее цель — это привлечение на цифровую подписку новой аудитории со стриминговых платформ и выстраивание долгосрочных отношений. The Times также сосредоточена на создании редакционных продуктов, которые, как надеются в компании, помогут сделать их потребление повседневной привычкой для читателей. Речь идет, например, о популярном приложения о приготовлении пищи и о кроссвордах (кроссвордах, Карл! что не перестает удивлять в 2020 году), на которые залипают люди.

Это касается любой области. Вы варитесь в своей нише, в своей среде, в вашем профессиональном мире, будь вы предприниматель, венчурный инвестор, ученый или кто-либо иной. То есть, как правило, вас больше определяют темы, по которым вы спорите, и сообщества, в которых вы спорите, чем то, на какой стороне в этих спорах вы находитесь и какую точку зрения вы принимаете. Людей, которых вы ненавидите больше всего, вы ненавидите именно потому, что они близки вам и находятся на вашем пути, и они фигурируют в вашем мире. Это – ваши коллеги, партнеры, клиенты, конкуренты, инвесторы, единомышленники или антагонисты. Эти миры кажутся слишком маленькими, временными и провинциальными, чтобы проводить там все свое время. 

На этой и прошлой неделе, когда все больше и больше правительств по всему миру вынуждены принимать более радикальные решения по сдерживанию экспоненциального распространения вируса, мы все опасаемся дальнейшей неопределенности, сбоев в работе институтов социума и возможных жестких локдаунов. В Европе в воздухе витает дух восстаний людей, недовольных локдаунами. В США опасаются начала гражданской войны после выборов. Многие планы и привычный ход течения жизни придется снова прервать. Многие планы придется просто отменить. Мы снова должны будем жить настоящим моментом и не думать, что у нас есть власть над чем-либо.

Одна из проблем, отмеченных N, заключается в том, что институциональные инвесторы в Европе, как правило, более осмотрительны, чем их американские коллеги, и хотят, чтобы компании достигали прибыльности намного раньше. Американские инвесторы же готовы вложить миллиарды в такие компании, как Uber, чтобы позволить им достичь глобального масштаба. Такой подход заставлял европейских инвесторов до последнего времени только качать головами. N считает, что мир — большой, и если вы хотите, чтобы европейские компании действительно быстро завоевали мир, завоевали Азию и США, и продолжали расти на 100%, то тогда вам нужно финансировать этот рост и заливать деньгами.

Безотносительно ценности, прикладного применения, цены и будущего, история, например, взлета биткойна сравнима с успехом деятельности апостолов и распространением веры. Это — социальная история в первую очередь, а никак не финансовая или прикладная. Десять-пятнадцать лет назад биткойн ничего не значил. Но десять лет упорного, беспрестанного и фанатичного продвижения этой идеи не такой уж и большой группой лиц в обществе и в конкуренции с мириадам других идей в информационном бульоне в итоге дало взрывной интерес человечества и увенчалось вовлечением в его орбиту практически всех старых институтов. История вроде неблагодарной многолетней активности этих биткойн-апостолов гораздо интереснее, собственно, даже самой общей идеи децентрализации и изобретателей битка, да и всего сегодняшнего ралли с ценой.

Элиты обычно населением воспринимаются крайне негативно, как коррумпированная жадная закрытая прослойка, которая паразитирует на труде основных масс и которая пришла к своему положению преступным путем или путем передачи власти по наследству, да при этом еще и оборвала все социальные лифты. Кто-то приписывает ей страшные конспирологические неограниченные возможности и античеловеческие (чипизация, вакцинация, сокращение населения и т. п.) цели. Соответственно, в представлении этих людей элиты либо просто уничтожать, чтобы их никогда больше не было в обществе, либо нужно сменять насильственно и радикально на другие «хорошие», либо влиять на них извне и оказывать жесткое давление и ставить под контроль масс. Возможность самому стать элитой практически не рассматривается. Есть, безусловно, и другие люди, которые хотели бы и сами стать элитой без революций. При этом в данном варианте рассматривается обычно лишь два пути: брак с кем-то из уже существующей элиты или вход в элиту с мешком денег через создание крупного личного денежного капитала. Есть ряд других возможностей для эволюционной смены элит и преобразования общества.

Безусловно, никто не будет сегодня разрушать города ради новых утопий или ждать стихийных бедствий. Скорее, именно поэтому так популярна идея чартерных городов, о которой мы часто пишем. Популярны идеи «умных городов», инновационных отдельных хабов, городков для элиты, корпоративных городов технологических компаний, идеи переезда из мегаполисов. Именно поэтому люди мечтают о переселении на другие планеты, чтобы начать с нуля. Людям не хватает больших инфраструктурных проектов, которые бы давали надежду на новую жизнь, новый социальный контракт и на будущее.