Метка: Государство

Сегодня я не собираюсь говорить о «безопасности ИИ», как это было темой конференции пару лет назад. Я здесь, чтобы говорить о возможностях искусственного интеллекта. Когда на таких конференциях, как эта, собираются, чтобы обсудить передовые технологии, зачастую, как мне кажется, наша реакция — быть слишком осторожными, слишком боязливыми к риску. Но никогда прежде я не встречал технологический прорыв, который так явно призывал бы нас поступать совершенно наоборот. Наша администрация, администрация Трампа, убеждена, что искусственный интеллект будет иметь бесчисленное множество революционных применений — в области экономики и инноваций, создания рабочих мест, национальной безопасности, здравоохранения, свободы самовыражения и многого другого.

Сегодняшние политические решения пока не соответствуют глобальным вызовам, но могут послужить отправной точкой для необходимых изменений. Сдвиг парадигмы происходит в парадоксальном направлении. Вместо того, чтобы глобальная взаимосвязь, сформировавшаяся за последние десятилетия, переросла в планетарную перспективу, она превращается в обновленный национализм, более решительный, чем до наступления глобализации. Здесь возникает нечто новое — «зеленый национализм», который, по сути, поступает правильно, но по другим причинам. Или, говоря иначе, он парадоксальным образом продвигает планетарную климатическую повестку дня, но на своих националистических основаниях. Государства борются за свое могущество и в процессе решают и глобальные проблемы.

После мирового финансового кризиса 2008 года, несмотря на попытки реформировать капитализм, мир неуклонно движется к новому экономическому порядку, который больше всего напоминает меркантилизм. Ключевым моментом является отход от глобализации и усиление роли государства в регулировании экономики, что проявляется в росте протекционизма, государственных инвестициях в инфраструктуру и «зеленые» технологии, а также в понижении роли акционеров и усилении влияния государства на корпорации. Государство ставит свои интересы выше интересов свободного рынка.

Дойн Фармер, специалист по теории хаоса и сложности, критикует традиционные экономические модели, заявляя, что они слишком упрощены и не могут адекватно отражать реальную экономическую динамику. Фармер отстаивает подход, основанный на теории комплексных систем, который использует компьютерное моделирование с миллионами агентов, взаимодействующих друг с другом и принимающих решения в несовершенном, ограниченно рациональном мире. Такой подход, по его мнению, позволяет лучше понять эндогенные колебания экономики, а также предвидеть и смягчать последствия экономических кризисов. Фармер подчеркивает, что традиционные модели часто неспособны предсказывать такие неравновесные события, как финансовый кризис 2008 года, и считает, что модели, основанные на теории хаоса и сложности, могут предложить более точный и реалистичный прогноз.

«…Промышленная политика вновь становится актуальной темой для развитых стран, вызывая дискуссии о её обоснованности, недостатках и целесообразности. Однако в этих обсуждениях часто упускается из виду многообразие мирового опыта, а также анализ факторов успеха или неудачи различных подходов и их применимости в реальных условиях. Несмотря на появление новых исследований, расширяющих наше эмпирическое понимание этих политических мер, мы считаем, что для полноценного осмысления «новых экономических аспектов промышленной политики» необходимо тщательно изучить политические факторы, влияющие на формирование государственной стратегии в этой области…»

«…Хотя некоторые характеризуют интервенционистскую промышленную политику Сингапура как социалистическую, сменявшие друг друга правительства этого небольшого города-государства ставили во главу угла рост экономики и повышение уровня жизни, используя в первую очередь рыночные силы, а не государственный контроль…»

«…Сегодня, когда Соединенные Штаты тратят десятки миллиардов на промышленную политику в самых разных областях — от полупроводников до зеленых энергетических технологий, — какие уроки США может предложить Северо-Восточная Азия? Является ли промышленная политика по своей природе более сложной для таких стран, как Соединенные Штаты, которые уже работают на технологическом рубеже или вблизи него?..»