FastSaltTimesПоскольку потребление энергии системами искусственного интеллекта будет стремительно расти, обеспечение достаточного доступа к электричеству стало одним из главных приоритетов для многих компаний. Но хотя частный сектор делает все возможное, чтобы не отстать от конкурентов, он не добьется успеха, если политики не устранят устаревшие нормативные барьеры.
После мирового финансового кризиса 2008 года, несмотря на попытки реформировать капитализм, мир неуклонно движется к новому экономическому порядку, который больше всего напоминает меркантилизм. Ключевым моментом является отход от глобализации и усиление роли государства в регулировании экономики, что проявляется в росте протекционизма, государственных инвестициях в инфраструктуру и «зеленые» технологии, а также в понижении роли акционеров и усилении влияния государства на корпорации. Государство ставит свои интересы выше интересов свободного рынка.
Это не происходит. Ископаемое топливо — нефть, газ и уголь — по-прежнему обеспечивает более 80% мировой энергии. С 2013 года мировое потребление нефти и газа выросло на 14%, главным образом благодаря увеличению на 25% в развивающихся странах. Уголь по-прежнему играет ключевую роль в обеспечении энергией Китая, Индии и других развивающихся стран, достигнув рекордных показателей потребления в 2023 году. Возобновляемые источники энергии, несмотря на их быстрый рост, пока не вытесняют углеводороды. Причина проста: спрос на энергию увеличивается на 2-3% ежегодно, а технологические достижения, такие как гидроразрыв пласта (фрекинг), сделали углеводороды дешевле и более доступными. Соединенные Штаты, которые уже являются крупнейшим в мире производителем нефти, будут добывать ее еще больше в течение будущего президентского срока Дональда Трампа, а рост населения и экономики стран Глобального Юга продолжит поддерживать высокий спрос на энергию.
Города Свободы — это идея создания новых, дерегулированных городов как способ стимулирования американских инноваций и решения проблем застойной бюрократии и неподвижности общества. Целенаправленное создание Городов Свободы с помощью федерального правительства, включая снижение регуляторной нагрузки и использование новых транспортных технологий, может стать важным фактором экономического оживления США.
Мир стоит на пороге серьезных геополитических и экономических перемен, вызванных деглобализацией и демографическим спадом, слабостью европейской и китайской экономик, а также ограниченной способностью США поддерживать глобальную безопасность. Фрагментация, формирование региональных блоков, перестройка производственных цепочек и торговые войны станут новой реальностью. Странам необходимо адаптироваться к этим изменениям, развивая новые экономические модели и технологии с учетом демографического кризиса.
Историк и политолог из Университета Тафтса профессор Майкл Бекли утверждает и сегодня, что «восхождение Китая» подошло к концу и что это кардинально меняет мировой порядок. Он обосновывает свою позицию тремя ключевыми аргументами: во-первых, экономика Китая уже не растет, а начинает сокращаться; во-вторых, Китай переживает «похмелье» от своего быстрого экономического роста, поскольку многие страны стали зависимы от него, и теперь им предстоит столкнуться с негативными последствиями замедления китайской экономики; в-третьих, Китай, столкнувшись с этими проблемами, не станет действовать рационально, а скорее начнет подавлять инакомыслие внутри страны и действовать более агрессивно на международной арене.
Перед вами шесть книг, вошедших в шорт-лист премии «Лучшие бизнес-книги 2024 года». Среди обсуждаемых тем — влияние искусственного интеллекта на бизнес, важность позитивной роли трайбализма, угрозы коммерциализации ИИ, проблемы долголетия и старения населения, как Пентагон и Кремниевая долина совместно работают над созданием нового поколения военной техники и необходимость переосмысления модели экономического роста.
Инвестиционная деятельность IQT исторически направлена не только напрямую на пользу государственных учреждений, но и на технологии нового поколения, которые могут быть разработаны для применения не только в государственном секторе. Например, с начала 2022 года IQT приняла участие в более чем 50 раскрытых сделках, при этом многие из ее инвестиций относятся к категории «глубоких технологий» — передовых технологий, основанных на научных или инженерных достижениях, таких как биотехнологии и квантовые вычисления. Сегодня IQT призывает к увеличению инвестиций в области, имеющие стратегическое значение для национальной безопасности и экономического процветания, такие как: энергетические технологии, микроэлектронику нового поколения и синтетическую биологию.
В то время как научное сообщество и простые пользователи восторженно наблюдают за достижениями ИИ, в бизнес-кругах наблюдается скептицизм, поскольку многие компании пока не видят явной коммерческой ценности в новых технологиях. Это можно объяснить ограничением современных моделей ИИ: они обладают обширными знаниями, но испытывают трудности с логическим мышлением и планированием. Это означает, что они пока не могут действовать как полноценные агенты, способные самостоятельно выполнять сложные задачи, подобно удаленным сотрудникам, и не несут осязаемой экономической ценности. По мнению представителя Bridgewater, существует два возможных сценария для будущего ИИ.
Когда в конце 1990-х годов в Китае началось строительство крупных ветряных электростанций, все турбины были импортными. Но китайские производители приобретали технологии ветряных турбин через совместные предприятия, лицензирование и поглощения, и к 2009 году на китайском рынке стали доминировать турбины местного производства. Сегодня китайская компания Goldwind является одним из крупнейших производителей ветряных турбин в мире. Как в случае с ветряными турбинами, так и в случае с высокоскоростными железными дорогами иностранные компании обвиняют китайские фирмы в краже их технологий. Смартфоны и электромобили — еще две отрасли, которые прошли через некую версию этого цикла (хотя они не обязательно следовали ему в точности). Одна из отраслей, которая еще не прошла этот цикл, — большие коммерческие самолеты (то есть реактивные лайнеры), где даже в Китае по-прежнему доминируют Boeing и Airbus.