Рубрика: Статьи/Блог

За последние 20 лет заметно ускорилась скорость, с которой бедные страны — не только Китай, а многие страны — догоняют более богатые. Среди примеров успеха, о которых рассказывают, — Бангладеш, Доминиканская Республика, Польша. Но сегодня поговорим о стране, которая, возможно, производит сильнейшее впечатление: Индонезии. Почему? Потому что страна как на качелях и проходит через разные фазы по несколько раз: индустриализация, деиндустриализация, реиндустриализация.

«…Любые нарушения в потоках продуктов питания и топлива, обеспечивающих современность, принесут китайцам еще один титул «лучших в мире». Китай не только стареет быстрее всех в истории человечества, но скоро он станет и самым быстро разрушающимся государством. И это при условии, что больше ничего не пойдет хоть немного не так…»

«…Продолжают возникать вопросы о долговечности и потенциале метавселенной. Есть мнение, что это всего лишь ребрендированная игровая платформа, не представляющая реального большого интереса. В компании не разделяют этот скептицизм и считают, что метавселенная имеет потенциал стать следующей итерацией Интернета. Она может органично объединить нашу цифровую и физическую жизнь, обеспечив чувство погружения, интерактивность в реальном времени, самостоятельность пользователей, совместимость платформ и устройств, возможность одновременного взаимодействия тысяч людей, а также возможность использования этой технологии в реальных условиях, когда сценарии использования выйдут далеко за рамки игр…»

Основа финансовой экономики заключается в том, что должен существовать компромисс между риском и вознаграждением: инвестиции с низким риском должны иметь низкий ожидаемый доход, а инвестиции, которые могут сделать вас богатым, должны нести и риск, что вы можете потерять много денег. Многие исследования в области финансов направлены на поиск отклонений от этого соотношения риска и вознаграждения, которые называются «рыночными аномалиями» в знак уважения к идее, что они являются исключениями из этого фундаментального закона финансов. За обнаружением аномалии обычно следуют неистовые дебаты и исследования, которые пытаются объяснить ее как: 1) статистической случайностью, 2) компенсацией какого-то до сих пор не учтенного риска или 3) каким-то трением на рынке, при устранении которого аномалия исчезнет. И уже как несколько лет идет битва за объяснение того, почему наблюдается так называемый overnight effect.

«…Цифровое государство должно вырасти до миллионов человек в своей сети, чтобы оно могло вступить в переговоры с правительствами стран-партнеров о приобретении земельного пространства на их территориях. Этот участок земли будет выглядеть своего рода как «Китайский квартал», где члены цифрового государства смогут установить уже свое физическое присутствие и создать экономические возможности. На данном этапе цифровое Сетевое государство будет служить «цифровой столицей», которая управляет физическими районами. В конечном итоге будет создана разветвленная сеть чартерных городов африканской диаспоры, подобных Сингапуру и Гонконгу…»

«…Война в Украине демонстрирует, что война между равными или близкими по силе противниками требует наличия технически передового, массового, индустриального производственного потенциала. В ходе российского наступления расходуются боеприпасы в объемах, которые значительно превышают прогнозы и объемы производства боеприпасов в США. США необходимо серьезно пересмотреть способ и масштаб организации своей промышленной базы. Ошибочное предположение заключается в том, что промышленность можно включать и выключать по своему усмотрению. Этот образ мышления был заимствован из делового сектора и распространился в правительственной культуре США. В гражданском секторе клиенты могут увеличивать или уменьшать свои заказы. Производитель может пострадать от снижения заказов, но такое снижение редко бывает катастрофическим, поскольку обычно существует несколько потребителей, и потери могут быть распределены между ними. Это не работает для военных закупок…»

Почему требуется разрушение, чтобы мир раскрыл свою истинную духовную природу? Я не знаю ответа на этот вопрос, но я знаю, что существует некая потенциальная возможность за пределами травмы. Я подозреваю, что травма — это очищающий огонь, через который мы действительно встречаем добро в мире.

Могут ли усилия по искоренению неравенства в богатстве и образовании устранить устойчивость социально-экономического статуса, передающегося от поколения к поколению в рамках одной группы людей?