В 1960-х годах американский исследователь Джон Кэлхун провел серию экспериментов, которые сегодня кажутся пугающе пророческими. Создав для мышей идеальные условия существования – неограниченный доступ к пище, воде и пространству – он невольно смоделировал процессы, которые мы наблюдаем в современных развитых обществах. То, что начиналось как утопия, завершилось полным коллапсом сообщества грызунов, несмотря на отсутствие внешних угроз и материальных лишений. Тогда эксперимент в эпоху бурного роста населения и урбанизации воспринимался как символ угрозы перенаселения планеты. Но прошли десятилетия и ситуация изменилась. Интересно посмотреть снова на эксперимент Кэлхуна, а особенно на его последние стадии. Спустя полвека после знаменитого эксперимента «Вселенная-25» мы видим тревожные параллели с современным обществом: падение рождаемости в развитых странах достигло исторических показателей, растет социальная атомизация, молодое поколение все чаще отказывается от традиционных отношений и создания семьи, молодежь не вступает в интимные отношения, женщины не выходят замуж за «неудачников» и ищут альфа-самцов, мужчины-инцелы погружаются в депрессию, идет социальное и материальное расслоение и увеличение неравенства, общество погружается в гедонизм, кумирами становятся «красавчики». На фоне материального благополучия происходит размывание социальных связей, усиление авторитарных тенденций и рост социальной апатии. Возможно ли, что «прекрасный новый мир» комфорта и изобилия таит в себе механизмы саморазрушения, которые Кэлхун обнаружил в своей мышиной утопии? В этой статье мы рассмотрим, как эксперимент полувековой давности может помочь нам понять текущие социальные процессы и, возможно, избежать повторения судьбы обитателей «Вселенной-25».
Американский этолог Джон Б. Кэлхун (1917-1995) в период с 1968 по 1970 год проводил поведенческое исследование мышей в замкнутом пространстве площадью девять квадратных футов в сельской местности в Пулсвилле, штат Мэриленд. Внутри вольера, известного как «Вселенная 25», несколько пар мышей размножились, и в итоге их популяция достигла 2200 особей. В конечном итоге, у них установились свои социальные порядки, популяция разбилась на группировки, и вскоре спаривание прекратилось вовсе.
Исследование подтвердило мрачную гипотезу Кэлхуна, основанную на более ранних исследованиях поведения норвежских крыс в ограниченном пространстве. В своей теории он предположил, что перенаселение порождает разрушение социальных функций. Это, в свою очередь, неизбежно ведет к вымиранию.
Теория Кэлхуна вызвала бурные споры, когда впервые была обнародована. На протяжении многих лет она вызывала опасения, что социальный распад «Вселенной 25» может в конечном итоге послужить метафорой для траектории развития человеческой расы. Следовательно, «проект утопии грызунов» стал предметом интереса архитекторов, городских планировочных советов и правительственных учреждений по всему миру.
Кэлхун начал свои первые экспериментальные исследования грызунов еще в 1947 году, изучая замкнутую группу норвежских крыс в сарае в Роквилле, штат Мэриленд. Обеспечив животных неограниченным количеством пищи и воды, он ожидал, что их популяция увеличится до 5000 особей в течение 28 месяцев эксперимента. Однако численность популяции достигла максимума в 200 особей после разделения на более мелкие группы, каждая из которых состояла всего из дюжины особей.
Продолжая эти исследования в 1950-х годах, Кэлхун создал более сложный вольер, чтобы изучить, как будут вести себя дальнейшие группы грызунов в стерилизованной среде без хищников. В ходе этих экспериментов каждый раз происходила одна и та же последовательность событий:
- Мыши встречались, спаривались и размножались в больших количествах.
- В конце концов происходило выравнивание численности популяции.
- После этого у грызунов развивалось либо враждебное и замкнутое, либо пассивное и антисоциальное поведение.
- Популяция сокращалась до полного вымирания.
В 1962 году в журнале Scientific American была опубликована статья Кэлхуна «Плотность населения и социальная патология», в которой он ввел термин «поведенческая раковина» для описания результатов перенаселения — а именно, разрушения социальных функций и краха популяций — в замкнутой среде грызунов.
Статья, опубликованная как раз в то время, когда огромное городское пространство переживало бурный рост, и все больше выпускников колледжей стекались в большие города в поисках работы, многие восприняли как предупреждение о том, что может случиться с человеческой расой, если население продолжит расти с такой скоростью.
Развивая свои ранние исследования, Кэлхун разработал свой окончательный исследовательский эксперимент. Во «Вселенной 25» популяция мышей росла в вольере площадью 2,7 квадратных метра, состоящем из четырех загонов, 256 жилых отсеков и 16 нор, ведущих к источникам пищи и воды.
В среде, свободной от болезней, с изобилием удобств, отсутствием хищников и неограниченным запасом пищи, мыши наслаждались всеми благами, эквивалентными современной человеческой жизни. Кэлхун начал эксперимент с четырех пар здоровых мышей, которых выпустили в вольер, чтобы они начали создавать новое общество.
В течение первых 104 дней — фазы, которую Кэлхун назвал «периодом борьбы» — мыши приспосабливались к новому окружению, метили свою территорию и начинали гнездиться.
За этим последовал «период эксплуатации», в течение которого популяция удваивалась каждые 55 дней. К 315-му дню «Вселенная 25» содержала 620 мышей.
Несмотря на обилие пространства по всему вольеру — каждый отсек мог вместить до 15 особей, а весь вольер был построен для размещения 3000 особей, — большинство мышей скапливались в отдельных зонах и питались из одних и тех же источников пищи. Как оказалось, акт приема пищи стал рассматриваться как коллективное действие, из-за чего большинство мышей отдавали предпочтение одним и тем же нескольким отсекам.
Однако все эти скопления привели к снижению спаривания, и вскоре рождаемость упала до трети от прежнего уровня. Среди мышей также возник социальный дисбаланс:
- Одна треть стала социально доминирующей.
- Остальные две трети оказались менее социально адаптированными, чем их предшественники.
- По мере того как навыки установления связей у мышей ослабевали, «Вселенная 25» вступила в медленный, но необратимый упадок.
К 315-му дню поведенческие различия между самцами высокого и низкого статуса стали более выраженными. Те, кто находился на дне иерархии, были отвергнуты самками и вообще отказались от спаривания. Не имея никаких ролей, которые можно было бы выполнять в обществе мышей, эти изгнанные самцы бродили вдали от больших групп, чтобы есть и спать в одиночестве, а иногда и драться друг с другом.
Альфа-самцы, напротив, стали более агрессивными и драчливыми, часто прибегая к насилию без видимой провокации или мотива. Порой эти самцы бродили по окрестностям и без разбора насиловали других мышей, независимо от пола. Между тем, бета-самцы — те, кто занимал промежуточное положение между агрессивными альфами и изгнанными омегами, — стали робкими и инертными, и часто становились пассивными жертвами насилия. В нескольких случаях кровопролития заканчивались каннибальским пиршеством для победителей.
Поскольку самцы-мыши отказывались от своих традиционных ролей в «Вселенной 25», самкам приходилось самим заботиться о своих гнездах. Вследствие этого многие самки стали более агрессивными, что иногда выливалось в насилие по отношению к своему потомству. Другие же вообще отказывались от материнских обязанностей, изгоняя свои невыращенные выводки и отказываясь от дальнейшего спаривания, что приводило к серьезным последствиям:
- В некоторых отсеках детская смертность превышала 90 процентов.
- Кэлхун назвал это «фазой стагнации», известной также как «период равновесия».
- Он объяснял чрезмерно агрессивные и пассивные модели поведения разрушением социальных ролей и безудержным скоплением особей.
К 560-му дню прирост популяции полностью прекратился, а уровень смертности достиг 100 процентов. Это ознаменовало начало «фазы смерти» — также известной как «период умирания», — в ходе которой утопия грызунов скатилась к вымиранию. На фоне насилия, враждебности и отсутствия спаривания выросло молодое поколение мышей, которое никогда не видело примеров нормальных, здоровых отношений. Не имея понятия о спаривании, воспитании потомства или обозначении территории, это поколение мышей все свое время бодрствования тратило на еду, питье и уход за собой.
Ссылаясь на их ухоженный и нетревожный внешний вид, Кэлхун назвал этих мышей «красавчиками». Живя в изоляции от других мышей, они были избавлены от насилия и конфликтов, но не делали никакого социального вклада.
По мнению Кэлхуна, фаза смерти состояла из двух этапов: «первой смерти» (смерть духа) и «второй смерти» (физическая смерть). Первая характеризовалась потерей цели в жизни, помимо простого существования — отсутствием желания спариваться, выращивать потомство или устанавливать свою роль в обществе. Эта первая смерть была представлена беззаботной жизнью «красавчиков», в то время как вторая смерть была отмечена буквальным концом жизни и вымиранием «Вселенной 25».
Развивая свои наблюдения за «красавчиками», Кэлхун позже высказал мнение, что мыши, как и люди, нуждаются в чувстве идентичности и цели в мире в целом. Он утверждал, что такие переживания, как напряжение, стресс, тревога и необходимость выживать, делают необходимым участие в жизни общества.
Когда все потребности удовлетворены, и нет никакого конфликта, акт жизни сводится к простейшим физиологическим потребностям в пище и сне. По мнению Кэлхуна:
- В этом заключается парадокс жизни без труда и конфликта.
- Когда из жизни индивида исчезает всякое чувство необходимости, жизнь теряет смысл.
- Индивид умирает духовно.
Последнее известное зачатие во «Вселенной 25» произошло на 920-й день, к этому моменту популяция достигла 2200 особей, что значительно меньше вместимости вольера в 3000 особей.
Для мышей все еще был доступен бесконечный запас еды, воды и других ресурсов, но это не имело значения. «Поведенческая раковина» установилась, и ничто не могло остановить «Вселенную 25» от самоуничтожения. Вскоре в вольере не осталось ни одной живой мыши.
Прежде чем утопия грызунов полностью рухнула, Кэлхун вывел из популяции несколько «красавчиков», чтобы посмотреть, будут ли они жить более продуктивной жизнью, если их выпустить в новое общество, свободное от социальных распрей и кровопролития. Поместив этих мышей в новое окружение с небольшим количеством старожилов — сценарий, подобный тому, с которым столкнулись первые пары, помещенные во «Вселенную 25», — он ожидал, что «красавчики» пробудятся от своей асоциальной дремоты и откликнутся на зов природы заселить бесплодную среду.
Однако переселенные мыши не проявили никаких признаков изменения своих прежних моделей поведения. Отказываясь спариваться или даже взаимодействовать со своими новыми сородичами, отшельнические мыши в конце концов умерли от естественных причин, и молодое общество распалось, не произведя ни одного нового потомства.
По мнению Кэлхуна, взлет и падение «Вселенной 25» доказали пять основных положений о мышах, а также о людях:
- Мышь — существо простое, но оно должно развивать навыки ухаживания, воспитания потомства, защиты территории и выполнения личной роли на домашнем и общественном фронте. Если такие навыки не развиваются, индивид не будет ни размножаться, ни находить продуктивную роль в обществе.
- Как и у мышей, все виды стареют и постепенно вымирают. Нет ничего, что указывало бы на то, что человеческое общество не подвержено тем же тенденциям, которые привели к гибели «Вселенную 25».
- Если число квалифицированных индивидов превышает число вакансий в обществе, неизбежным результатом будут хаос и отчуждение.
- Индивиды, воспитанные в определенных мягких условиях, не будут иметь никакого отношения к реальному миру. Физиологическое удовлетворение будет их единственным стимулом в жизни.
- Точно так же, как мыши процветают благодаря набору сложных моделей поведения, забота о других, развитая в постиндустриальных человеческих навыках и понимании, жизненно важна для продолжения существования человека как вида. Потеря этих качеств в цивилизации может привести к ее краху.
В 1972 году Кэлхун поделился своими наблюдениями о результатах утопии грызунов в эссе под названием «Смерть в квадрате: взрывной рост и гибель популяции мышей». Эта работа мгновенно приобрела известность благодаря своему мрачному взгляду на последствия перенаселенного и чрезмерно сытого общества.
Учитывая все невзгоды, которые потрясали мир в предшествующие годы — Вьетнам, расовые беспорядки, политические убийства, холодная война и культурная революция в Китае, — общественность опасалась, что выводы Кэлхуна свидетельствуют о нынешнем курсе человечества. Примеры грабежей и кровопролития среди грызунов в результате перенаселения, казалось, отражали социальные волнения в человеческом обществе 60-х и 70-х годов, которые совпали с беспрецедентным разрастанием городов.
Но это было давно. Это соответствовало начальным этапам экспериментов. Сейчас человечество напоминает последние стадии «Вселенной-25».
Несмотря на мрачный контекст, представленных в наблюдениях Кэлхуна, он не пытался утверждать, что человечество движется по пути к вымиранию. Хотя он определенно видел параллели между падением «Вселенной 25» и некоторыми недугами общества, он подчеркивал, что люди, как более сложный вид, обладают мудростью и изобретательностью, чтобы обратить эти тенденции вспять.
Ведь у людей есть наука, технологии и медицина, которые дают человечеству возможность:
- Выявлять причинно-следственные связи
- Предотвращать катастрофы
- Залечивать раны и болезни
- Исследовать новые среды
Он также отмечал, что «Вселенная 25» не была естественной средой обитания, поскольку в ней было изобилие пищи и предметов роскоши, а также отсутствовали хищники и болезни.
Тем не менее, Кэлхун опасался, что человечество может постичь подобная участь, если города станут перенаселенными, а население увеличится сверх возможностей рынка труда. Чтобы помочь обществу найти способы предотвратить это, он посвятил часть своей последующей карьеры изучению различных форм развития человечества, включая колонизацию космоса.
С этой целью он сформировал академическую группу под названием «Космические кадеты». Ее целью было продвижение идеи создания человеческих колоний на других планетах.
Кэлхун также сосредоточился на городском планировании, которое, по его мнению, было ключом к предотвращению «поведенческой раковины» в стиле «Вселенной 25». Он считал, что планировка городов частично ответственна за то, как жители взаимодействуют друг с другом, и что параллельно с развитием города необходимо предпринимать шаги для поддержания позитивного общения между людьми.
В рамках своих усилий по продвижению альтернативных концепций городского планирования он в течение следующих двух десятилетий усовершенствовал модель утопии грызунов, создав более 100 новых «Вселенных». Его работа в этой области была высоко оценена советами по городскому планированию в Соединенных Штатах и за рубежом.
Прошло более четырех десятилетий с тех пор, как Кэлхун провел свой эксперимент «Вселенная 25», а вопросы никуда не делись:
- Будет ли человечество продолжать процветать, если численность населения превысит количество доступных рабочих мест? Как насчет разрушительных технологий, когда новый продукт или инновация делает целые области устаревшими, или задача, которая раньше требовала множества рук, теперь может быть выполнена одним нажатием кнопки?
- Если большинство рабочих мест устареют из-за технологий, что будет поддерживать экономику? Станут ли большие слои населения обездоленными, или класс миллиардеров будет содержать всех?
- Как будут люди функционировать и взаимодействовать друг с другом в мире, где почти никто не работает? Может ли человек развить навыки межличностного общения, если нет необходимости налаживать рабочие отношения во внешнем мире?
- Если ИИ повысит производительность труда и обеспечит всех базовыми минимальными благами (+ безусловный базовый доход), будет ли человечество размножаться и хотя бы поддерживать свою численность и развиваться или начнет сокращаться и утонет в гедонизме?
Люди, конечно, — это не мыши в идеальных условиях, но иногда стоит возвращаться и переосмысливать результаты эксперимента «Вселенная 25».