Иэн Бреммер негодует. Иэн Бреммер — известнейший американский политолог, эксперт в области внешней политики США, развития евразийских государств и глобальных политических рисков. Основатель и президент исследовательского центра Eurasia Group. С 2014 года постоянный колумнист и обозреватель журнала Time. Профессор глобальных исследований в Нью-Йоркском университете. Окончил Стэнфордский университет. Автор множества книг, в том числе Every Nation for Itself: Winners and Losers in a G-Zero World («Каждая нация сама за себя: Победители и проигравшие в мире G-ноль») и The End of the Free Market: Who Wins the War Between States and Corporations («Конец свободного рынка: Кто победит в войне между государствами и корпорациями»).
Соединенные Штаты побеждают.
По крайней мере, так это выглядит, если вы отслеживаете экономику, рыночные индексы или список стран, которые выстраиваются в очередь, чтобы заключить сделки с президентом Дональдом Трампом. Страны Азии и Персидского залива пообещали выделить триллионы долларов прямых иностранных инвестиций в США во время президентства Трампа. Великобритания, Европейский союз и несколько стран Юго-Восточной Азии предложили взаимовыгодные торговые соглашения. Канада отказалась от своего плана по введению налога на цифровые услуги. Япония пошла на односторонние уступки в отношении тарифов на автомобили и в отношении Nippon Steel. Европейские фармацевтические компании переносят производство в штаты, чтобы избежать штрафных пошлин. Доверие потребителей, возможно, находится в упадке, но расходы остаются устойчивыми (за счет самых богатых американцев). В сочетании с бумом расходов на искусственный интеллект и массовым расходованием средств (в дефицит бюджета), чему способствует сохраняющийся статус доллара как мировой резервной валюты, рынки продолжают делать ставку на ликвидность и экономический рост в Америке.
Это захватывающий момент. Но, хотя краткосрочная картина выглядит оптимистичной, Соединенные Штаты систематически обменивают долгосрочные стратегические преимущества на сиюминутные тактические выгоды, при этом накапливающиеся издержки «скрываются у всех на виду».
Начните с иммиграции. На протяжении десятилетий краеугольным камнем технологического, экономического господства Америки и ее «мягкой силы» была ее способность привлекать лучших и одаренных людей со всего мира. Талантливые инженеры, ученые и предприниматели долгое время выбирали США, потому что они обещали возможности, свободу, открытость и меритократию – верный путь к американской мечте. Сейчас «приветственный коврик» изнашивается. Администрация Трампа все более враждебно относится к иммигрантам (будь то легальным или нелегальным, квалифицированным или неквалифицированным), среди американцев растут националистические настроения, а гражданские свободы (особенно для небелых иммигрантов) становятся все более неопределенными. Цифры говорят сами за себя: число иностранных студентов, прибывающих в США, сократилось почти на 20% по сравнению с прошлым годом. Тем временем Китай вводит новые визы, специально предназначенные для привлечения высококвалифицированных работников из Соединенных Штатов, а Канада наводняет аэропорты площадками для набора персонала. Поскольку Америка становится менее привлекательным местом для привлечения талантливых специалистов со всего мира по сравнению с ее конкурентами, долгосрочный экономический ущерб будет усугубляться.
Возьмем университеты. Да, многие гуманитарные факультеты стали интеллектуально изолированными и политически захваченными. Давно пора было прикрыть эти эхо-камеры пропаганды идеологии маргиналов. Но администрация Трампа пошла дальше, сократив исследовательскую инфраструктуру в лучших университетах Америки (и мира). Именно эти учебные заведения удерживают Америку на переднем крае науки и технологий и привлекают самых талантливых студентов по всему миру — тех, кто станет ведущими исследователями, изобретателями и предпринимателями завтрашнего дня. Подрыв этой экосистемы подорвет и один из важнейших столпов экономики США в то время, когда общественное доверие к самой науке снижается. Растущий скептицизм в отношении вакцин, приверженность теориям заговора, рефлексивный отказ от экспертных знаний — это не просто культурные особенности, это структурный недостаток в конкуренции со странами, где вера в науку остается сильной. Это снижает способность американцев управлять следующей волной технологического прогресса и, следовательно, снижает вероятность того, что они будут доминировать на командных высотах мировой экономики и геополитики.
Рассмотрим искусственный интеллект. Соединенные Штаты стремительно продвигаются вперед в области чат-ботов с искусственным интеллектом, ориентированных на потребителя, в сфере алгоритмов социальных сетей, повышающих вовлеченность, генеративных инструментов для создания еще более захватывающих продуктов, все более масштабных языковых моделей, которые претендуют на то, чтобы стать на шаг ближе к суперинтеллекту — потому что именно в этом заключаются деньги. Но эти технологии также фрагментируют общество, усиливают дезинформацию и, возможно, способствуют своего рода коллективному психозу. Китай, напротив, направил развитие искусственного интеллекта не на потребительские приложения, а на оборонные и промышленные цели, которые несут в себе меньший риск социальной фрагментации и имеют больший стратегический потенциал.
Аналогичная история происходит и с энергетикой. Соединенные Штаты стали самым мощным нефтяным государством в мире, производящим больше нефти, газа и угля, чем любая другая страна. По сути, это не проблема – ископаемое топливо будет по-прежнему использоваться для питания центров обработки данных, сельского хозяйства и тяжелой промышленности в ближайшие десятилетия. Но США фактически уступили лидерство в области постуглеродной энергетики Китаю, который уже доминирует в производстве аккумуляторных батарей, солнечной энергии, ядерной энергии нового поколения и цепочках поставок важнейших полезных ископаемых. Вашингтон удваивает расходы на углеводороды, не обращая внимания на будущее энергетики.
Или возьмем торговую политику. Администрация Трампа вводит самые высокие тарифы в США за столетие, в том числе для основных союзников, стран, в которых нет дисбалансов в двусторонней торговле, и для секторов, где у Америки нет возможности наращивать внутреннее производство достаточно быстро, чтобы избежать дефицита или инфляции. Встреча с президентом Китая Си Цзиньпином 30 октября приостановила эскалацию на год и снизила тарифы на фентанил для Китая с 20% до 10% в обмен на политически чувствительные закупки сои. Эффективная ставка пошлин США на китайский импорт в настоящее время составляет 32%, что близко к ставке для стран АСЕАН и ниже, чем у стратегического партнера Индии и крупнейшей экономики Южной Америки, Бразилии, у которой фактически положительное сальдо торгового баланса с Соединенными Штатами.
Совокупным результатом является примерно 17-процентный регрессивный налог для американских предприятий и потребителей, которые вынуждены платить больше за промежуточные ресурсы и конечные товары. В сочетании с резким поворотом в сторону промышленной политики и государственного капитализма США отходят от принципов свободного рынка, которые в первую очередь сделали их экономику такой конкурентоспособной. Целенаправленное вмешательство государства в отдельные секторы (например, производство полупроводников, банковское дело) иногда может быть оправдано конкретными соображениями (например, национальная безопасность, финансовая стабильность), но история показывает, что широкий протекционизм и государственное руководство со временем, как правило, снижают, а не повышают динамику экономики.
Это краткосрочное мышление распространяется и на геополитику. Большинство стран готовы принять победу США – иногда пиррову, иногда значительную — чтобы избежать открытого конфликта. Но эти же страны также работают над тем, чтобы никогда больше не оказаться в таком положении. ЕС завершил работу над торговыми соглашениями с Мексикой, Индонезией и южноамериканским торговым блоком МЕРКОСУР. Бразилия укрепляет экономические связи с Европой, Китаем и Канадой. Индия работает над стабилизацией отношений с Китаем, одновременно ускоряя реализацию инфраструктурных проектов, которые снижают ее зависимость от рынков США. Саудовская Аравия подписала ядерную сделку с Пакистаном, чтобы застраховаться от будущего пренебрежения безопасностью со стороны Вашингтона.
Эти шаги не бесплатны — они требуют многолетнего политического капитала, миллиардных инвестиций и новой институциональной архитектуры. После того, как они предприняты, их трудно изменить. Но страны на собственном горьком опыте убедились в том, что политика США может меняться в каждом избирательном цикле без какого-либо пространства для маневра в плане преемственности политики или долгосрочного стратегического планирования, и сейчас они создают альтернативы, одновременно приспосабливаясь к Вашингтону в краткосрочной перспективе. Каждые четыре года с вероятностью 50/50 меняется все — не только победители и проигравшие, но и правила дорожного движения. Прошли те времена, когда политическая шумиха заканчивалась там, где на кону были серьезные вопросы. Такая структурная нестабильность со временем снижает рычаги влияния Америки, хотя и обеспечивает выигрыш для крупнейшей экономики мира.
Поэтому, когда спрашиваешь, сохранят ли Соединенные Штаты свое лидерство над союзниками и противниками, ответ зависит от временного горизонта. В краткосрочной перспективе? Абсолютно. Америка, безусловно, остается самой могущественной страной в мире, так что еще многое может быть разрушено, прежде чем начнется структурный спад. Более того, искусственный интеллект вот-вот изменит все, и США — это всего лишь одна из двух стран (вторая — Китай), которые по-прежнему являются предпочтительным партнером для большей части Запада и части Глобального Юга.
Но в долгосрочной перспективе эта траектория вызывает беспокойство. Исторические преимущества Соединенных Штатов перед другими странами — лучшая физическая и институциональная инфраструктура, превосходная демографическая ситуация, частично обусловленная иммиграцией, терпимость общества к неравенству, подкрепленная представлениями о меритократии, большие возможности для покрытия дефицитных расходов — все это движется в неверном направлении и, возможно, неустойчиво. Китай, несмотря на то, что в целом находится в более слабом положении, делает все возможное, чтобы использовать эти сдвиги. И хотя Пекин сам сталкивается с серьезными структурными проблемами, он выигрывает от все более четкого понимания того, что он смотрит в будущее, пока Америка готовится к следующим выборам.
Пожалуй, больше всего беспокоит то, с чем согласны все в глубоко разделенной Америке: самая большая угроза для страны — внутренняя. Люди просто расходятся во мнениях о том, кто эта угроза. Такой поворот внутрь себя гарантирует, что основная часть национальной энергии и внимания будет направлена на борьбу в междоусобных политических баталиях, а не на более глубокие и терпеливые инвестиции — в людей, институты, исследования и инфраструктуру, — необходимые для поддержания конкурентоспособности Соединенных Штатов через поколение.
Америка отказывается от долгосрочного лидерства в обмен на краткосрочные победы. Вопрос не в том, заплатят ли Соединенные Штаты за это пристрастие к сиюминутному удовлетворению. Вопрос лишь в том, когда придет время платить по счету и сколько это будет стоить…
**